Принцип домино
На 14 декабря командованием Калининского фронта было намечено завершение окружения немецкой группировки в районе Калинина и непосредственно в городе. Для этого, правда, было необходимо сначала ликвидировать последствия прорыва частей 251-й пд вермахта, вклинившихся 13 декабря в боевые порядки 247-й, 250-й и 119-й стрелковых дивизий.
Командир 161-й пехотной дивизии вермахта генерал-лейтенант Генрих Реке.
Необходимо отметить, что противник вовсе не торопился уходить из областного центра. Например, комендант оборонительного участка Калинина (Abschnittskommandant von Kalinin), командир 161-й пд генерал-лейтенант Г. Реке (Generalleutnant Heinrich Recke) 12 декабря в докладной записке командованию XXVII армейского корпуса выступал против оставления города, считая, что преимущества его удержания перевешивают выгоды, связанные с сокращением линии фронта. Среди опасностей и рисков, связанных с эвакуацией немецких частей из Калинина, генерал отметил усиление огня советской артиллерии, которая в самом начале отступления обязательно получит сведения от агентов из числа местного населения. Понимая, что жителям города, мягко говоря, было не за что любить оккупантов, комендант опасался диверсий со стороны коммунистического подполья, а также явно не желал давать советским войскам повод для повышения их престижа в виде освобождения крупного города[300].
С другой стороны, от советских пленных, захваченных в ходе контрудара 13 декабря, немцы узнали о продолжавшемся поступлении на фронт в районе Калинина свежих частей Красной Армии. Несмотря на локальные успехи, эти данные никак не добавляли оптимизма германскому командованию. Командующий войсками группы армий «Центр» генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок записал в своем дневнике 13 декабря:
«Контратака 251-й дивизии на юге от Калинина имела успех, но выдающимся его никак не назовешь. Разговаривал со Штраусом, в частности сказал ему, чтобы он как можно тщательнее подготовился к эвакуации Калинина»[301]. Следующим днем датирована такая запись: «Утром Штраус доложил, что ситуация на юго-востоке от Калинина заставила его снова «сократить» свой фронт. Так как это представляет непосредственную угрозу Калинину, он попросил разрешение издать приказ об эвакуации Калинина на тот случай, если такая необходимость возникнет. Я согласился»[302].
Кроме того, уже в ночь с 13 на 14 декабря части XXVII армейского корпуса начали испытывать сложности с закреплением достижений предыдущего дня. Например, советским танкистам и пехотинцам за два часа боя в Игнатово удалось занять половину деревни. К утру контратакой 471-го пп 251-й ид немцы вернули утраченную часть населенного пункта, однако в середине дня 251-му противотанковому батальону вновь пришлось отбивать атаки 159-го отб, проводившиеся силами одного «тяжелого» (судя по всему, Т-34) и двух «легких» (Т-60) танков. Отбив их, 471-й пехотный полк перешел в наступление, чтобы зачистить лес западнее Игнатово, откуда ранее атаковали советские танки. В ходе боя была подбита «тридцатьчетверка» старшего политрука С.Д. Николаева, сам он получил ранение в плечо[303].
Штабная неразбериха в те дни вовсе не была отличительной чертой исключительно советской стороны. В середине дня 251-я пд получила приказ командования корпуса на отход в юго-западном направлении на линию Сылыгино, Обухове, Захеево, лес 1,5 км западнее Бакшеево[304]. Необходимость отхода была обусловлена неспособностью 86-й пд, оборонявшейся правее, сдерживать дальнейшие атаки соединений Калининского фронта. Данное решение, принятое на уровне корпуса, не было поддержано командованием 9-й армии, однако и отменять его сверху не стали[305]. Позднее приказ был дополнен устным указанием, требовавшим «безжалостно» сжигать все оставлявшиеся населенные пункты, чтобы лишить советские части возможности укрыться от холода в домах.
