Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 190
конфедерализма. В ней органически соединяются абсолютно прагматичные финансово-деловые немецкоязычные Цюрих и Берн с франкоговорящей Женевой и итальянским Лугано.
Я никогда не был в итальянской части Швейцарии, несколько раз посещал Берн и Цюрих, но чаще всего бывал в Женеве и в Лозанне.
В деловом плане в Женеве у меня были контакты с Институтом международных исследований, с его директором профессором Жаком Фреймоном, а затем и с его сыном Жаном Фреймоном.
В Женеве живет бывший генеральный секретарь Ассоциации новейшей истории Европы Антуан Флёри со своей очаровательной марокканской женой, кстати, дочерью одного из руководителей компартии Марокко. Я много раз бывал в его доме, построенном в марокканском стиле. Он – человек с чувством юмора. Иногда в своем юмористическом стиле он иронизировал над некоторыми проблемами в России, но я, человек терпимый, отвечал ему тоже шутливо.
Женева – также город-посредник, место встреч и переговоров. Но для меня Женева связана с еще одним делом. В этом городе имеется архив Рихарда Куденхове-Калерги – одного из тех, кто настойчиво продвигал идею Пан-Европы и европейских проектов. Несколько раз я специально приезжал в Женеву, чтобы работать в архивах Куденхове-Калерги. Это было в то время, когда я готовил монографию об истории европейской идеи.
Женева всегда казалась мне комфортным местом. Меня привлекало знаменитое Женевское озеро с известным фонтаном, парк «Мон-Репо», где гуляли ухоженные швейцарские стареющие женщины, отнюдь не испытывая какого-либо синдрома от своего одиночества.
Швейцария привлекала меня еще и тем, что здесь по давней традиции находился казначей Международного Комитета исторических наук. В период моего членства в МКИН казначеем был ректор университета в Лозанне. Когда я бывал в Швейцарии, то старался увидеться с ним и с его женой, известным специалистом по истории России и русской по происхождению.
В Женевском университете я познакомился с одним из лучших западных русистов – профессором Жоржем Нивá. Это обаятельный и широко образованный интеллигент, автор многочисленных трудов по проблемам российской культуры и литературы. В середине 1990-х годов я посетил кафедру русской культуры и литературы, которой заведовал Ж. Нива.
Я прочитал лекцию и встретился с одним из профессоров кафедры Симоном Маркишем. С ним связана интересная история. Когда я еще учился в Московском государственном университете, то познакомился со студентом университета филологического факультета Симой Маркишем. Он был сыном известного еврейского писателя Переца Маркиша.
Однажды по приглашению Симы я пришел к ним в гости, где увидел выдающегося Переца Маркиша и его молодую жену, маму Симы. Через некоторое время я узнал об аресте Переца Маркиша вместе с другими членами еврейского антифашистского комитета. Перец Маркиш был расстрелян, а Сима вместе с матерью и младшим братом Давидом были сосланы, кажется, в Казахстан.
Дальнейшая судьба Симы была полна различных пертурбаций. Он женился на жительнице Венгрии, куда и уехал. Потом развелся и обосновался в Швейцарии. Симон Маркиш был хорошим специалистом по проблемам истории и культуры античности. Во время моей лекции в Женеве я был рад встрече с ним. К сожалению, вскоре Сима скоропостижно скончался. Мама и брат Симы после ссылки уехали в Израиль.
Что касается Швейцарии, то известный в свое время Институт международных отношений в Женеве потерял свою популярность и высокий международный престиж.
Швейцарские власти сохраняют неплохие отношения с Россией, но контакты между историками нашей страны и Швейцарии явно пошли на убыль. В самые последние годы швейцарские историки при содействии посла Швейцарии в Москве предложили свои посреднические услуги для проведения встреч российских и украинских историков. Одна из таких встреч уже состоялась в конце 2019 года.
Может быть, мы найдем какие-то интересные темы для новых совместных проектов.
Скандинавские фьорды: избрание в норвежскую и шведскую академии
В последние два десятилетия большое место в моей жизни занимали связи с Норвегией. В 2012 году исполнилось 20 лет со времени подписания первого соглашения о сотрудничестве между Институтом всеобщей истории РАН и Институтом оборонных исследований Норвегии. Директора этого института профессора Олава Ристе я знал к тому времени уже довольно давно. Мы успешно взаимодействовали с ним в Комиссии по истории международных отношений, он участвовал во многих конференциях, в том числе и на территории России.
Я никогда не забуду, как Олав со своей женой Рус, англичанкой из Оксфорда, устроили нам с супругой поездку на машине по Норвегии. Мы проехали полстраны – от Осло до Бергена. Олав был типичным скандинавом, человеком немногословным и хладнокровным, сдержанным в проявлении чувств и эмоций. Олав Ристе – хороший историк, он написал много работ по истории внешней политики Норвегии, много лет отдал проекту, посвященному истории норвежской внешней политики и разведки.
Мы познакомились с ним и с его женой; однажды я организовал им поездку по странам Балтии (как раз накануне их выхода из состава Советского Союза). Мы побывали в Риге и Вильнюсе, они сами заехали в Таллин. Я понимал, что для Ристе Скандинавия и Балтия объединялись общим регионом «европейского Севера».
Активизируя сотрудничество с Норвегией, Швецией и Финляндией и контактируя со многими историками этих стран, я сталкивался с вопросом: существует ли в принципе скандинавская общность, причем не только как географический регион, но и как некое цивилизационное единство? Мы знаем ганзейское единство, воплощенное хотя бы в архитектурном сходстве городов Северной Германии (Любек, Ганновер), Швеции и некоторых других стран.
Постепенно вовлекаясь в сотрудничество со странами Балтии, часто бывая в последние годы в Литве, в Латвии и в Эстонии, я думаю уже о более широком контексте – о балтийской цивилизации, о тех цивилизационных компонентах, которые объединяют все страны вокруг Балтийского моря, включая упомянутые страны Балтии, Польшу, Германию, государства Северной Европы и, разумеется, российский северо-запад. Может быть, именно на этой базе выросло международное объединение руководителей стран Балтийского моря.
Возвращаясь к норвежской теме, отмечу, что считаю большим и важным достижением публикацию тома документов о советско-норвежских отношениях в период 1917–1965 годов. Этот том был наиболее ярким выражением упоминавшегося уже соглашения Института всеобщей истории РАН и Института оборонных исследований Норвегии.
В этом же институте я познакомился тогда с молодым норвежским историком Свеном Хольтсмарком. С тех пор уже более 20 лет мы встречались с ним почти каждый год. Свен был главным составителем и автором упомянутого сборника документов. Рабочие встречи происходили попеременно в Осло и в Москве. Хольтсмарк прекрасно говорил по-русски, у него была польская жена.
Свен сыграл большую роль еще в одном вопросе. Отец моей жены носил фамилию Даниэльсен, говорили, что у него были норвежские корни, но в советские времена упоминать об этом было небезопасно. После смерти в его бумагах нашли старый норвежский
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 190
