Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Подготовка заговора тем временем шла полным ходом. Было сформировано новое правительство, которое сразу же после свержения «триумвирата» направит полномочную делегацию в Петроград, чтобы начать переговоры с правительством Сталина о заключении мирного договора.
Возглавит новое правительство Мехмед Ферид-паша. Брат падишаха Мехмед Вахидеддин будет официально объявлен регентом. Он опубликует фирман, согласно которому младотурок объявят вне закона. Сами же члены «триумвирата» будут уничтожены в ходе захвата власти. Эти люди очень опасны, и их нельзя оставлять в живых.
Новое правительство арестует и отдаст под суд всех, кто участвовал в резне армян. Мы знали, что в составе русских войск есть армянские части, и мы рассчитывали таким способом хоть немного загладить вину перед теми, кого по приказу Энвер-паши безжалостно убивали и изгоняли со своих земель.
Но на душе у меня было неспокойно. Я чувствовал, что что-то идет не так. В конце концов, я решил воспользоваться каналом связи, который перед моим отъездом из Крыма дал мне бинбаши Мехмед-бей. Я отправил внешне безобидную телеграмму в Вену – телеграф, слава Аллаху, пока еще работал. Через несколько дней на мое имя пришел такой же безобидный ответ. А еще через неделю у входа в мечеть Сулеймание ко мне подошел неприметного вида мужчина, внешне похожий на жителя Бухары. Он назвался Саидом и передал мне привет от Мехмед-хаджи.
Гонец от бинбаши внимательно выслушал мой рассказ, изредка кивая, после чего задал несколько вопросов, из которых я понял, что из узкого круга заговорщиков просочилась информация о подготовке к свержению власти младотурок. Мне вспомнилась вдруг пословица, которую услышал в свое время от бинбаши Мехмед-бея: «Что знают двое, знает и свинья». И хотя меня немного покоробило при упоминании нечистого животного, лишний раз я убедился в правоте этой пословицы.
– Что же нам делать, Саид-эфенди? – удрученно спросил я у посланца бинбаши. – Ведь если младотурки пронюхают о заговоре, всем его участникам не сносить головы.
– Если пронюхают, то – да, скорее всего, именно так оно и будет, – меланхолично ответил Саид, перебирая четки. – У вас теперь есть только один выход – нанести удар первыми. Лучше, чтобы о времени и месте ликвидации «триумвирата» знали только те, кто должен это сделать. Вполне вероятно, что Мехмед Ферид-паша глубоко порядочный человек, но он может поделиться полученной от вас, Гасан-бей, информацией еще с кем-то, а тот – еще… Было бы идеально поставить руководство заговора перед свершившимся фактом – Энвер-паша, Талаат-паша и Джемаль-паша мертвы, и все пути отступления отрезаны. И вот еще…
Саид жестом фокусника достал откуда-то – я так и не понял – откуда, свернутую в несколько раз бумажку.
– Это предварительные условия мирного договора между Советской Россией и Османской империей, – сказал он. – Не скрою, территория Турции будет несколько урезана. На одном из островов у входа в Дарданеллы мы хотим создать военно-морскую базу нашего военно-морского флота. Но это станет гарантией того, что ни один военный корабль Антанты не войдет в Проливы и не наведет стволы своих орудий на дворец султана.
– Саид-эфенди, – я осторожно взял у него бумажку и незаметно сунул ее в карман сюртука. – Вы правы, младотурки должны умереть. И это произойдет завтра. По моим сведениям, Энвер-паша намеревается провести совещание в военном-министерстве, на котором будут обсуждаться меры по противодействию готовящемуся русскому наступлению. Начальник караула, который завтра будет охранять здание министерства – мой фронтовой друг. Часовые пропустят в здание моих людей, которые хорошо вооружены и готовы ценою своей жизни уничтожить кровавый «триумвират». Еще несколько групп офицеров, примкнувших к заговору, захватят почту, вокзалы, телеграф и телефон. Все в империи будут поставлены перед фактом – верхушка младотурок уничтожена, а новое правительство готово в самое ближайшее время заключить мир с Советской Россией. Народ, исстрадавшийся за эти годы, несомненно выступит в поддержку нового правительства.
– Хорошо, – кивнул головой посланец бинбаши Мехмед-бея. – Если все произойдет именно так, как вы мне сейчас рассказали, то мы с вами увидимся здесь послезавтра, в это же время. Если же ваш заговор не удастся, то на все воля Аллаха.
Саид-эфенди поднял глаза к небу и снова стал перебирать четки…
13 марта 1918 года. Германская империя. Потсдам, дворец Цецилиенгоф. Император Вильгельм II, главнокомандующий армией генерал от инфантерии Эрих фон Фалькенхайн, канцлер Германской империи гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц, статс-секретарь по иностранным делам Рихард фон Кюльман, специальный посланник правительства Советской России Нина Викторовна Антонова
Кайзер Вильгельм вошел в комнату для совещаний последним, когда все приглашенные уже расселись за длинным дубовым столом. Выглядел он сильно постаревшим, осунувшимся и каким-то полинявшим. Несмотря на внешнее кажущееся благополучие, созданная его дедом, императором Вильгельмом I, могучая держава находилась на краю гибели. Он знал, что поражение или даже невыигрыш Великой войны, которую Германия практически в одиночку вела против почти всего западного мира, означали немедленный крах Второго Рейха и начало в нем смуты по образцу той, что год назад смела династию Романовых. Все, что делал его дед, вкупе с Бисмарком, и все, что делал он сам с момента прихода к власти в 1890 году, в одночасье могло пойти прахом. Осознание этого факта лежало тяжелым грузом на сердце кайзера, которому недавно исполнилось пятьдесят девять лет.
– Господа, – усталым голосом произнес он, – сегодня разговор пойдет о судьбе Германии. Начну с того, что нынешнее совещание созвано по просьбе присутствующих здесь статс-секретаря по иностранным делам Рихарда фон Кюльмана и специального посланника правительства Советской России фрау полковника Нины Викторовны Антоновой.
Рихард фон Кюльман в ответ на эти слова кайзера кивнул головой. Тот путь, на который свернули события после разгрома германских армии и флота в ходе операции «Альбион», вполне устраивали этого искушенного в политике человека. Еще бы, он и в нашем прошлом являлся сторонником честного и равноправного мира с Советской Россией, но был вынужден уступить давлению генералов во главе с Гинденбургом и Людендорфом, хотевших всего и сразу. Вот что он писал в ноябре семнадцатого, после захвата власти большевиками:
«Теперь большевики пришли к власти, сколько времени они сумеют продержаться – сказать невозможно. Им нужен мир, чтобы укрепить свою собственную позицию, с другой стороны, в наших интересах использовать этот период, пока они находятся у власти (а период этот может оказаться коротким), чтобы добиться сначала перемирия, а затем, по возможности, мира. Заключение сепаратного мира означало бы достижение намеченной цели, а именно – разрыва между Россией и ее союзниками… Как только бывшие союзники бросят ее, Россия будет вынуждена искать нашей поддержки. Мы сможем оказать России помощь разными путями: во-первых, восстановив железные дороги (я имею в виду немецко-русскую комиссию под нашим контролем, которая займется рациональной и координированной эксплуатацией железных дорог, чтобы быстро восстановить движение грузов, затем – выдав ей значительную ссуду, необходимую для сохранения своего государственного механизма. Это может иметь форму аванса под обеспечение зерном, сырьем и т. д. и т. п., которые Россия будет поставлять нам под контролем вышеупомянутой комиссии. Помощь на такой основе – масштабы ее могут быть увеличены по мере необходимости – будет, на мой взгляд, способствовать сближению между обеими странами».
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
