поняли, что снаружи нас все равно не услышат, потому что вход-то через гостиную.
Бенедикт нехотя пошел встречать незваных посетителей.
– Лорд, беда! – завопил управляющий, врываясь в гостиную. Заинтересовавшись, я выглянула из спальни.
– Что такое? – насторожился Бен.
– Медведь Ауст! Он вернулся! – Дежар все повышал тон, хотя мы прекрасно его слышали. – Крестьяне бегут из поместья. И это в праздничный день! Плохой знак, очень плохой.
– Луиза, – муж обернулся ко мне, – оставайся на месте и ни в коем случае не высовывай носа на улицу.
– А ты? – я напряженно схватила его за руку.
– А я – высуну. Это мой долг.
Он осторожно высвободил рукав и накинул теплую куртку.
Я попыталась повиснуть на нем в лучших традициях верных и тревожных жен.
– Бен! Разве там без тебя не разберутся?
– Леди Луиза, разве вы не помните, что в прошлый раз только лорд Ренли смог укротить это чудовище? – возбужденно выпалил Симон. – Без нашего господина мы не разберемся.
– Со мной все будет хорошо, Луиза, – твердо сказал Бенедикт, отлепляя меня от себя, – а тебе вредно волноваться.
Мужчины ушли, закрыв за собой дверь. А я растерянно посмотрела на подошедшего ко мне фамильяра.
– И что сейчас такое было?
ГЛАВА 15
Бенедикт Ренли
Я раскис как барышня. Только кружевной вуальки не хватает. Вовремя про эту зверюгу мне сообщили. Хоть вспомнить, кто я, в первую очередь! Наследник магического дара, рожденный, чтобы побеждать.
Ауст – проклятие этой округи. Бессмертная тварь, которую удобно называть медведем. Хотя от этого благородного жителя лесов у него только бурая шерсть, да четыре лапы. Морда немного напоминает медвежью, пока он не раскроет свою дышащую льдом пасть, с двумя рядами острых, как заточенные сосульки, зубов.
Порождение тьмы и зимней стужи.
По преданию, раньше в Пектории были суровые зимы. Особенно же досталось нашей округе. Местности с такими трескучими морозами, что если заговорить на улице, слова тут же леденеют и осыпаются на заснеженную дорогу мелкими колючими осколками.
Каждую зиму ждали со страхом, будто проклятие. А каждая весна вела счет потерям.
Животные, люди. Они сгорали от морозов и болезней, которые те приносят. Когда любая малейшая простуда – смертный приговор.
В самой столице было не так ужасно, как здесь, куда пешком дойти можно. Поэтому старейшины были уверены, лежит на этих территориях древнее проклятие, которое обязательно нужно снять.
И четверка магов, собравшись в одно из Новогодий, когда наши светила выстраиваются друг за другом, провели мощный ритуал.
Чудесным образом он подействовал. И уже на следующий день потеплело не только в нашем Хармдоре, как называют окрестности столицы, но и в самом городе, и в близлежащих деревнях.
До Обиманса трескучие морозы улеглись.
Возрадовались люди, да рано. Ровно через двадцать один день появилось у нас тут чудовище. Принялось утаскивать скот, а вскоре и до людей добралось. Случилось это примерно сто лет тому назад.
Тогда мой предок, Арманд Ренли, который еще титулов в то время не носил, приступил к магам с допросом. Волшебники эти были опьянены успехом и особого внимания на царивший в округе новый ужас не обратили. Их он не коснулся еще. И Арманду особо трогать их и не давали. Как же, ведь они герои! Чуть не побили прозорливого Ренли.
Но когда старший из магов чуть семью свою не потерял, еле успев спасти жену и двух детишек из разоренного дома, все четверо сами пришли к Арманду и повинились.
Как в старинных их книгах прочесть удалось, просто так проклятие снять с округи было невозможно. Нужно было перенести его на кого-то или на что-то.
И чудотворцы, проводившие ритуал на лесной поляне, ничего лучше не придумали, чем использовать ближайший сугроб. Решили, что снежной куче ничего не будет, ну, останутся эти жуткие кости ломающие морозы в одном единственном месте. А к весне, если повезет, снег растает и проклятие вовсе растворится.
Но на беду этих, незнакомых с обычной человеческой жизнью мечтателей, не сугроб это был. А медвежья берлога.
Ауст, как его назовут потом, проснулся не сразу. Дремал, пока вызревало с ним неубиваемое проклятие.
Чудовище двинулось на селение, раскидывая в разные стороны все, что видело…
За достоверность этой истории не ручаюсь. Меня самого там не было. Могу только делиться семейными преданиями.
Арманд Ренли потерял жену. Она ушла за водой и не вернулась. У сильного мужчины горе и ярость идут под руку.
Мой предок кинулся на зверя чуть ли не с голыми руками. Чудище готовилось войти в Хармдор, а потом наверняка пойти на столицу.
Арманд встретил медведя с топором в руке. Они стояли друг напротив друга. Зверь замер от яростного вопля человека, потрясающего своим смешным, крохотным орудием.
– Убирайся, темная тварь! – кричал предок, направляя остро отточенное, сияющее острие топора на чудовище.
Одной стороной лезвие отразило луч Приелара, другой – Гилидала.
Древко оружия засияло, и сила двух светил прошила молнией тело Арманда.
По крайней мере, так записано в летописях.
Арманд Ренли сразился с Аустом. И чудище ушло в леса.
Но следующей зимой возвратилось.
И остановить его тоже смог только Арманд, который к тому времени женился повторно. Его магический топор сработал вновь. Вскоре Арманд Ренли получил титул герцога, был представлен королю лично. Предку пришлось ежегодно усмирять зверя. Маги разводили руками, говорили, что ничего с этим не поделать. Даже придумали новый ритуал, чтобы Арманду не скучно было, видимо.
Ситуация изменилась, когда в возраст вошел его наследник, Дред. Его тварюга испугалась и десять лет не приходила.
А после этого периоды появления Ауста то удлинялись, то укорачивались. Маги пытались какие-то циклы выводить, все бесполезно. Он мог появиться в любой день зимы, но хуже всего считалось, если тварь выползает в праздник смены года. Как сегодня.
Так и повелось, что Ренли раз в несколько лет медведя гоняли. Иногда он не появлялся целыми десятилетиями. Эррарии Ренли повезло. Ее отцу пришлось всего лишь раз выходить свой долг выполнять. И то уже на склоне его лет. А потом я подрос.
Был совсем мальчишкой, когда пришлось познакомиться с Аустом. Отец тогда был еще жив. Из-за медведя я его и потерял.
Сейчас мне предстояла третья встреча с чудовищем. И если утром я бы пошел на нее вдохновленный мыслью, что за моей спиной любящая женщина, которая носит моего ребенка, было бы легче.
Но теперь я не знал, что правда, а что ложь. Да и ребенка, возможно, нет. Только иллюзия счастья.
– Лорд, я могу
