Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
компанию на грани банкротства, верно?
От дедушки я меньшего не ожидал!
Он слету видит все насквозь.
– Ну теперь поглощение «Тэа Констракшен» больше не переменная. Это дело решенное. Поэтому я вас всех и позвал. Директор О, объясни.
О Сэхён достал папки и передал их людям, которые вот-вот станут руководителями «Тэа Констракшен».
– Это будет первым проектом новой «Тэа Констракшен».
В папках, которые он раздал, был проект DMC.
– Слушайте внимательно и тщательно все подготовьте. Это будет историческое событие. А мы с тобой, Доджун, давай отойдем.
Я последовал за дедушкой в отдельную комнату. Ее окружал небольшой сад, по которому мы сейчас медленно шли.
– Этот негодяй директор Кан послушно отдал украденное имущество?
– Он сам сообщил о восьмидесяти миллиардах. А ещё сейчас аудиторы из «Сунъян Групп», бухгалтеры из Ёыйдо, заручившись помощью прокуроров и сотрудников «Тэа Констракшен», внимательно просматривают отчеты за последние десять лет. Думаю, всплывет что-то еще.
– Ты планируешь дать ему деньги за акции? Сумма, должно быть, выйдет значительная.
– Факт хищения мы уже так или иначе выявили. Я планирую вернуть деньги за акции обратно в компанию на том условии, что он избежит тюремного заключения.
– Хе-хе, похоже, директор Кан получит по лицу.
– Никак не могу его простить.
– И что же так разозлило нашего Доджуна? – с улыбкой сказал дедушка.
– Если бы он выплатил хотя бы зарплату сотрудникам, я бы дал ему достаточно денег, чтобы хватило на жизнь. Более, чем двум тысячам сотрудников пришлось сосать лапу не меньше трех месяцев. Сейчас почти невозможно взять кредит в банке, поэтому многие сотрудники набрали микрокредитов, просто чтобы свести концы с концами. Кан Мусон тоже должен почувствовать отчаяние, которое они испытали.
Дедушка, который медленно шел рядом со мной, остановился.
– Хм, но ты ведь не можешь этого знать. Как ты понял чувства наемных работников?
Потому что я тоже раньше был работником на зарплате. И прекрасно знал, что стоит зарплате, падающей на мой банковский счет, прерваться хотя бы на месяц, и моя семья, над которой тут же нависли темные тучи, погрязла бы в пучине долгов.
Однако, несмотря на мои чувства, я сказал кое-что совершенно другое:
– Не могу забыть мрачные лица сотрудников, которых я увидел, когда впервые вошел в «Тэа Констракшен».
Какое-то время дедушка пристально смотрел на меня, а затем похлопал по спине.
– Хорошо. Не забывай это чувство. Что бы ни случилось, сотрудников нужно кормить. Ничего не может быть печальнее голода.
Неужели в дедушке скрывалось нечто подобное? Разве он не славился как хладнокровный человек, который даже гибель рабочих на промышленных объектах считает просто издержками?
Я даже представить не мог, что подобные слова сорвутся с губ такого человека.
– Люди предают и изменяют, когда голодны. Можно увидеть это даже сейчас, просто взглянув на «Тэа», верно? Разве не все сотрудники, которым он задолжал, тут же вызвались искать деньги, выведенные директором Каном?
А, ясно.
Слова о том, что сотрудники не должны голодать, значили совсем другое.
– Есть только два типа предателей. Одни так голодны, что не могут больше этого выносить. А другие никогда не чувствуют сытости, сколько бы они ни ели. В первом случае ты виноват в том, что не накормил, а во втором – что не умеешь видеть людей. Запомни это.
Это осторожность, а не сочувствие.
Дедушка руководствуется совсем не теми принципами, что обычные люди.
* * *
Двадцать пятого февраля восемьдесят восьмого года состоялась инаугурация президента Республики Корея. Пока он произносил свою инаугурационную речь, его голос не переставал дрожать.
Дорогие и уважаемые граждане!
Сегодня на пост заступает пятнадцатый президент Республики Корея.
…Но, к сожалению, в это важное время на нас обрушился валютный кризис, который можно считать величайшим национальным бедствием со времен Корейской войны.
…Мы стоим лицом к лицу с кризисом, из-за которого страна может обанкротиться, стоит нам сделать хотя бы один неверный шаг. Мы изо всех сил пытаемся предотвратить наступление срока погашения внешнего долга, который приближается к нам изо дня в день огромной волной.
…В этом году цены вырастут, а безработица увеличится. Доходы упадут, а компании будут разоряться одна за другой. Сейчас от нас всех требуются пот и слезы.
…Когда я думаю об ошибках, совершенных лидерами, и страданиях невинных граждан, меня наполняют бесконечная боль и гнев.
– Инаугурационная речь президента – именно то, что мы хотим сказать, – произнес О Сэхён, выключая телевизор.
– Что вы имеете в виду?..
– Я о невинных сотрудниках «Тэа Констракшен». Если только кредиторы проявят немного милосердия, их не придется выгонять на улицу.
Руководители банков осторожно посмотрели на О Сэхёна. А все потому, что за спасение «Тэа Констракшен», которая уже давно как кость в горле, выступила инвестиционная компания, совсем недавно поглотившая «Аджин Групп».
В их глазах читалась смесь ожидания и беспокойства.
– О каком милосердии вы говорите?
– Для начала хочу показать вам это.
Кредиторы внимательно ознакомились с организационной структурой, которую мы им представили. Это был список из почти двадцати человек, начиная от генерального директора и заканчивая аудиторами. Кредиторы явно удивились, но всеми силами старались не подать виду.
– Это несколько неожиданно.
– Как вы можете видеть из организационной структуры, у нас весьма тесные отношения с «Сунъян Групп». Думаю, теперь вопрос о том, как инвесторы, которых волнуют одни только деньги, будут управлять строительной компанией, отпал… Не так ли?
– Признаем. Руководящий состав отличный, – кивнули кредиторы, когда О Сэхён уверенно улыбнулся. – Тогда скажите прямо, чего вы хотите от нас?
– Разве вы уже не догадались? Во-первых, мы просим продлить срок погашения кредита хотя бы на год.
– А еще?
Судя по выражениям их лиц, похоже, продлить срок кредита не составит проблем. Если компания разорится, потерянное будет уже не вернуть, поэтому они не остаются в убытке.
– Второе – уменьшение просроченных процентов и облегчение долгового бремени. А еще передайте нам право голоса по акциям «Тэа Констракшен», которые принадлежат вашим банкам.
Условие о процентах и долге было формальным, поэтому о нем кредиторы уже догадывались. Но вот право голоса их удивило.
– Акции – единственное средство контроля над менеджментом должника, но вы собираетесь его отнять?
– Какой смысл контролировать больного вроде «Тэа Констракшен»? Как только компания наберется сил, мы вернем вам право голоса.
– Нам нужно время, чтобы обсудить этот вопрос. Еще что-нибудь?
Когда О Сэхён пожал плечами и жестом показал, что сказал все, что хотел, заговорил я:
– Помните, что объявило правительство сразу после нового года?
Когда я сказал нечто странное, О Сэхён, казалось, удивился даже больше, чем руководители
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
