даже с моральной точки зрения отказаться от этого предложения. Сразу же после утверждения его в новой должности он начал вести переговоры о приглашении в кабинет министров популярных на тот момент парламентских и общественных деятелей. Самыми первыми предложения получили Дмитрий Николаевич Шипов (лидер партии «октябристов» и земского движения), князь Георгий Евгеньевич Львов, Пётр Александрович Гейден (видный судебный общественный и политический деятель), Александр Иванович Гучков (являвшийся основателем партии «октябристов») и другие не менее известные и авторитетные политики того времени.
Однако уже на стадии формирования правительства Пётр Аркадьевич столкнулся с непредвиденными трудностями. Он уповал на то, что его благие намерения поддержат все те, кто имел авторитет в обществе, но они, в отличии от Столыпина, не захотели брать на себя ответственность и посчитали, что гораздо проще находиться в стороне и иметь возможность, как и прежде, критиковать во всём власти.
Позиция эта была хотя и удобная, но совершенно не созидательная, так что Петру Аркадьевичу пришлось без какой-либо поддержки формировать своё правительство, ставшее чисто техническим. И при этом при формировании его он вынужден был использовать исключительно бюрократические методы.
Отношения Петра Аркадьевича с Государственной думой складывались мягко говоря непросто. В этот законодательный орган власти тогда входили более сотни представителей различных партий, которые в открытую выступали за свержение существующего строя. Это были прежде всего российские социал-демократы (они впоследствии разделились на большевиков и меньшивиков) и эсеры, чьи представители неоднократно устраивали покушения на высших должностных лиц Российской империи. Польские депутаты ратовали за отделение польских земель от России и создание своего государства. Не менее оппозиционно по отношению к властям относились и две самые многочисленные фракции в думе – кадетов и трудовиков. Всё это до предела накаляло обстановку. А вскоре стало известно, что оппозиция не только постоянно выступала с провокационными речами, но и готовила заговор. Об этом 7 мая 1907 года объявил сам Столыпин, выступая в думе. По этому поводу он сделал «Правительственное сообщение».
Процитирую Петра Аркадьевича: «В феврале текущего года отделение по охранению общественного порядка и безопасности в Санкт-Петербурге получило сведение о том, что в столице образовалось преступное сообщество, поставившее ближайшей целью своей деятельности совершение ряда терактов. (…) В настоящее время предварительным следствием установлено, что из числа задержанных лиц, значительное число изобличается в том, что они вступили в образовавшееся в составе партии социалистов-революционеров сообщество, поставившее перед собой задачу посягательства на священную особу Государя и совершение терактов, направленных против Великого князя Николая Николаевича и председателя Совета министров.»
Пётр Аркадьевич предъявил думе ультиматум и потребовал снять депутатскую неприкосновенность с тех, кто оказался причастен к этому заговору. Для ответа думе было дано несколько дней, но после того, как она не согласилась на условия правительства и перешла к процедуре обсуждения требований со стороны главы исполнительной власти, Николай II распустил её. Это вызвало недовольство в обществе, однако Столыпин, поддерживаемый Николаем II, был настроен решительно и не собирался отступать.
Следующим шагом стало изменение избирательной системы. Новая система, на основании которой избирались уже III и IV Государственные думы, увеличила представительства в этом органе состоятельных горожан, а также русского населения по сравнению с национальными меньшинствами, и это привело к формированию проправительственного большинства. На этот раз большинство в новоизбранной III Думе составили «октябристы», получившие 154 мандата. И это обеспечило Петру Аркадьевичу принятие законопроектов, которые не всем были по нраву, но которые было необходимо принимать.
Как свидетельствовали современники, III Дума явилась «созданием Столыпина» и «инструментом, с помощью которого стало легче решать многие вопросы». Впрочем, хотя в III и в следующей IV Думах было проправительственное большинство, но это не означало, что все предложения Петра Аркадьевича проходили быстро, бывало и так, что некоторые его предложения пробивались через долгие думские обсуждения, и это затягивало так необходимые для России реформы.
***
Теперь несколько слов о военно-полевых судах.
Закон о них был издан в условиях революционного террора, возобладавшего в Российской империи. В 1905-1907 годах в России были совершены десятки тысяч терактов, в результате которых погибло почти 10 тысяч человек. Во время этого безумного лихолетья Пётр Аркадьевич лично столкнулся с актами революционного террора. В него стреляли, бросали бомбу, наставляли на него в упор револьвер. Дошло до того, что в это время ошалевшие революционеры приговорили к смерти путём отравления единственного сына Столыпина, которому было всего два года.
Среди погибших от революционного террора были также друзья и ближайшие знакомые Петра Аркадьевича. К последним можно отнести Плеве и Сахарова, и в том, и в другом случае убийцам удалось избежать смертной казни вследствие судебных проволочек и адвокатских уловок.
Ну а 12 августа 1906 года была взорвана резиденция Петра Аркадьевича на Аптекарском острове в Санкт-Петербурге. Этот бесчеловечный теракт унёс жизни нескольких десятков людей, которые случайно оказались в этой резиденции. Пострадали и двое детей Столыпина – его дочь Наталья и сын Аркадий. В момент сильнейшего взрыва они находились вместе с няней на балконе и были выброшены взрывной волной на мостовую. У дочери Петра Аркадьевича были раздроблены кости ног, и несколько лет Наталья не могла ходить. А вот няня погибла.
И после этого, буквально через неделю, 19 августа 1906 года, в качестве «меры исключительной охраны государственного порядка» был принят «Закон о военно-полевых судах», который в тех регионах, в которых вводилось военное положение, временно разрешал учреждать суды из офицеров, ведавших только делами по очевидным преступлениям. К таковым относились: убийства, разбой, грабёж, нападение на военных, полицейских и должностных лиц. Предание суду происходило в течение суток после совершения преступления. Разбор дела мог длиться не более двух суток и приговор приводился в исполнение в течение 24 часов.
Введение военно-полевых судов стало мерой вынужденной, так как прежние военные суды по мнению Петра Аркадьевича и его правительства проявляли чрезмерную мягкотелость по отношению к актам террора, массово совершавшимся различными радикалами.
В своей речи от 13 марта 1907 года перед депутатами Государственной думы Пётр Аркадьевич в частности сказал: «Государство может, нет, государство просто обязано, когда оно пребывает в опасности, принимать самые строгие, самые исключительные законы, чтобы оградить себя от распада.» И ещё в заключение той знаковой речи он добавил: «Бывают, господа депутаты, роковые моменты в жизни государства, когда государственная необходимость стоит выше права и когда надлежит выбирать между целостью теорий и целостью отечества.»
Некоторые депутаты попытались криками с мест высказать своё несогласие с этой речью, но Пётр Аркадьевич даже не стал их возражения выслушивать. Он собрал свои бумаги в папку и молча вышел.
