кислотой.
Думаю, следующий плевок бы достался мне, но я не стала ждать. Нырнула Фелицате под руку и схватила за косу. В несколько витков намотав волосы на кулак, я заставила магару изогнуться назад. Плеваться и сопротивляться в таком положении было крайне затруднительно.
— Держи её крепче, Эльза! — граф ломанулся было ко мне, но я предусмотрительно закричала.
— Стоп! Граф Пекан, в моих руках магара! Я могу отпустить её, и тогда, боюсь, это очень плохо закончится.
— Ты тоже погибнешь, — заметил Вольтан, но подходить ближе не рискнул.
— Зато перестану быть крепостной! Дайте мне вольную — и я отдам вам Фелицату.
Фелицата при этих словах взвыла так, что у меня волосы на голове зашевелились. Может, ну её, эту свободу? Пусть прикончат гадину, пока она нас всех тут на куски не порвала!
Я собрала все силы и рявкнула ей в волосатое большое ухо:
— Заткнись, а то косу вырву!
Странно, но выть магара перестала.
— Зачем тебе свобода, глупая? — закричал Вольтан. — Думаешь, ты сможешь жить свободной? Или ты думаешь, что мы все — совершенно свободны? Каждый из нас, благородный он или нет — тоже по-своему крепостной. Свобода — это иллюзия, обман, пустота. Это то, чего нет. Позволь мне подойти ближе, Эльза. Тебе не справится одной.
Я отрицательно покачала головой.
— Эльза! Вспомни, кто ты, — потребовал граф Пекан. — Подумай, сколько я для тебя сделал! Ты выступала перед самим королём! Это огромная честь, о которой мечтает каждая актриса. И что теперь? Ты хочешь ответить мне чёрной неблагодарностью?
Ага, хочу. Очень хочу. Особенно сейчас, когда вы в четыре руки роете мне яму, куда бросите сразу же, как только я отдам вам магару. Думаете, я не понимаю, чем закончится для меня это показательное выступление? Да ещё и прилюдное! Конюшней я не отделаюсь! Либо казните, либо накажете так, что крепостные потом ещё век будут вспоминать и бояться.
— Я. Хочу. Свободу. Пожалуйста, лорд Вольтан, скажите графу, что я не шучу.
— Не шутит, — сказал Вольтан, — она уже просила. Я думал, что понятно объяснил невозможность такого действия, смог убедить её, что, лишившись нашей опеки, она многое потеряет, если не всё. Оказывается, я её не убедил.
Фелицата опять забилась в моих руках. Я почувствовала, что ещё немного — и я не смогу больше её удержать. Пусть коса и самое уязвимое место, но физически магара во много раз сильнее меня. Стоит ей извернуться — и я ничего не смогу сделать.
— Поспешите, — прохрипела я, повиснув за спиной магары.
— Хорошо! Я обещаю тебе свободу! — решился граф.
И всё? Обещаниям благородных господ я должна верить, как в святое писание?
— Поклянитесь Сильнейшему, — потребовала я.
— Сдурела? — прорычал граф. — Ты смеешь мне не верить?
Приотпустить, что ли, немного магару? Почему я должна верить? Я что — вчера родилась?
Я с силой дёрнула Фелицату за косу. В ответ та заверещала так, словно я сняла с неё скальп. В унисон завопили девки-актёрки и, неожиданно для самой себя, видимо, нервы окончательно сдали, заорала я.
— Печать! Печать, граф! Печать, или все мы останемся в этом зале!
Граф Пекан дрожащей рукой снял с пальца перстень с печатью, передал его Вольтану.
Тот, по широкой дуге обходя Фелицату, подошёл ко мне и просто на секунду приложил перстень к тыльной стороне моей ладони.
Я на секунду замерла — может быть, надо было с другой стороны приложить? Прижать, подержать, что-то ещё сделать? Неужели так просто?
Куриный бог на моей шее стал неожиданно тёплым. С тех пор, как матушка передала мне подарок старой Зенты, я носила его на шее, на тонкой верёвочке. Камень как камень, болтался и мне не мешал. Но сейчас он явно изменился. Я физически чувствовала, как от него, в разные стороны, по всему моему телу, волнами растекается приятное тепло. Кажется, даже силы прибавилось, потому что, убрав одну руку, второй легко передала косу Фелицаты Вольтану.
Глава 44
Быстрый взмах кинжала — и Фелицата падает к моим ногам. Вольтан, отбросив, как ядовитую змею, в сторону косу, связывает магаре руки своим поясом.
— Уф! — выдыхает он. — Вот и всё.
— Нет, не всё, — граф Пекан встаёт со своего кресла и идёт ко мне. — Ты понимаешь, что наделала? Ты! Рушишь вековые устои! Да за такое…
— Вы бы, граф, девок в комнаты отправили, — тихо посоветовала я. — Не приведи Сильнейший заболеют от всего пережитого.
Лицо графа пошло красными пятнами, губы сжались в узкую полоску. Он явно не мог выбрать свой порядок действий. Ударить меня? Позвать слуг для наказания? Сорвать злость на актрисах?
— Отец, успокойтесь, прошу вас, — тихо заметил Вольтан. — Нам всем надо успокоиться и обсудить некоторые детали.
Граф повернулся к застывшим от страха актрисам и рявкнул:
— Все вон! Про сегодняшний вечер забыли! Кто будет болтать — язык вырву!
Через пару секунд мы остались одни.
— Ну, Эльза, как тебе свобода? — спросил Вольтан. — Тебе ведь даже ночевать негде — ты свободная, но нищая и бездомная.
— Не пугай, — усмехнулась я. — Какой смысл вам меня гнать? А королю что скажете?
— А теперь мы ему что скажем? — рявкнул граф. — Что актёрка получила свободу и ушла?
— Никуда я не ушла. Зачем королю вообще такие подробности? Отправите меня, как и собирались, а дальше видно будет.
Граф и Вольтан переглянулись. Граф почесал подбородок, смешно сложил губы куриной гузкой и задумался.
Что тут думать? Как будто, ребята, вас выбор развращает! Вы можете сейчас закрыть меня в подвале, но в чём смысл? Куда как проще оставить всё, как есть, и не кричать на каждом углу о моём коронном выступлении и великом вкладе в деле поимки магары, всё равно я уже не ваша. Бежать куда-то сломя голову я не собираюсь, почему бы и не поработать в труппе короля? Заодно завести новые знакомства и, чего уж обманывать саму себя, освежить старые. Выяснить, что делал простой владелец мастерских в компании старого дуба и Его Величества. Ещё и реплики подавал! Что, так можно было?
— Но, рано или поздно, король узнает, что ты свободна, — заметил граф.
— Да он обо мне забудет раньше, чем вернётся в столицу, — улыбнулась я. — Где я, где король? Никто даже не заметит, как в один прекрасный день я исчезну из дворца. Девкой больше, девкой меньше — кто их считает? Вот что с Фелицатой делать?
Фелицата, услышав своё имя, глухо застонала. Она лежала на боку, неудобно поджав под себя ноги. По лицу магары текли слёзы. Самые настоящие
