Ясно!»
Обычно заставы находятся в горах и в пустынных местах на приличном расстоянии от жилых мест. А этот «чек-пост» расположился почти рядом с городком у самого дорожного перекрестка.
Два вооруженных жандарма проверяли входящую и въезжающую вереницу людей: кто на повозке, кто на лошадях, на осликах, а кто и пешком. Четверо других жандармов сидя кто на чем в тени чахлого масличного деревца, попивали кофе. Рядом с ними, на маленьком огне подогревался финжан[6].
Солнце уже припекало, быстро высушивая грунтовую дорогу.
– Ну, что ж, – слезая со скалы, сказал я напарнице, – нам пора трогаться!
Мы, осторожно оглядываясь, затопали по каменистой тропинке. Без каких-либо приключений прошли километра два по узкому ущелью, пока оно не вывело нас на шоссе. Впереди за поворотом виднелась группа людей, и мы не спеша пошли в их сторону.
Я медленным шагом чинно и уверенно шел впереди с портфелем в руке, слегка опираясь на зонт, амоя «половина», как принято в здешних местах, шла чуть позади, неся на голове плетеную, накрытую платком корзину.
Девушка шла грациозно и, на мой взгляд, даже вызывающе. Но кто посмеет спорить с «моей» красоткой. Впоследствии я оказался чем-то и прав.
Со стороны мы выглядели как обыкновенная арабская пара и, стараясь не вызывать лишнего интереса, присоединились к шедшей впереди нас группе феллахов.
Моя «жена» приветствовала их традиционным приветствием, а я лишь молчаливо кивнул головой. Путники-мужчины окинули нас равнодушным взглядом, а женщины и дети изредка с любопытством поглядывали на нас.
А может, и заподозрили что-то? Но все равно нам не скажут. Я знаю. Восток – дело тонкое!
Люди скрытные и говорить о своих мыслях или подозрениях не будут. Вопрос, как они будут вести себя у контрольного пункта. А он уже близок. Надо быть начеку!
По пути к нам присоединились еще несколько палестинских семейств, шедших, как и мы, пешком, погоняя перед собой двух осликов с поклажей.
Очередь продвигалась относительно быстро, и мы с напарницей вскоре очутились у входа в контрольный пункт. Преспокойно и почти равнодушно приблизились к полицейским, и я хорошо отрепетированным жестом протянул им наши иорданские удостоверения, сопровождая это традиционным приветствием:
– Салам алейкум! Сабах архэль[7].
– Алейкум салам! – ответили молодые жандармы, слегка уступая нам дорогу и, с нескрываемым похотливым взглядом уставились на мою «жену». Я откровенно насупился и, тыкая в руки жандармам документы, грозно прикрикнул «жене»:
– Рух, рух![8]
Но жандармы даже не удостоили мои документы должного внимания. Они и те, что сидели, бесцеремонно и бесстыже продолжали взглядом раздевать мою «жену».
Я хотел быстрее пройти этот чертов контроль и не привлечь к нам лишнего внимания, но запах сильного арабского кофе почему-то раздразнил мои ноздри, и я некстати громко чихнул.
– Мабрук, я хаваджа[9], – дружно пожелали мне жандармы, продолжая нагло улыбаться и взирать на стройный стан моей напарницы.
– Шукран[10], – недовольно буркнул им в ответ и без промедления направился по широкой пыльной дороге, к уже видневшемуся гарнизону.
Напарница проворно последовала за мной.
Как только мы отдалились от контрольного пункта на приличное расстояние, я замедлил шаг и, поравнявшись с девушкой, грозно прошипел:
– «Жена»! Зачем виляешь бедрами? Ты что, совсем сдурела?
Мы не в Тель-Авиве!
– Мой уважаемый «муж», – так же тихо парировала она, – ты перестань чихать и кричать! Возьми себя в руки и продолжай шагать, а я знаю, что делаю!
В ответ я свирепо глянул на нее. Выражение лица девушки не мог увидеть, но глаза ее… смеялись. Чертыхнувшись, ускорил шаг.
4
По дороге со всех сторон уже спешили на рынок многочисленные феллахи с тяжелой ношей на спине, а кто на повозке. Редкие служащие уже чинно шагали на работу, держа в руках толстопузые портфели. Но я знал, что, в отличие от моего портфеля, у них там лишь… скудный завтрак.
Орава черномазых ребятишек в этот ранний час сновала босиком туда-сюда.
Одни играли в футбол, где тряпочный колобок заменял мяч, другие прыгали в сохранившихся от ночного дождя лужах, а третьи… воровали еду.
Мимо нас стали проезжать и редкие допотопные автомобили.
Резкими гудками и густым черным дымом они заставляли прохожих расступаться перед ними. Но чаще всего вдоль проселочной дороги проходили караваны верблюдов, нагруженные повозки с лошадьми и тяжело навьюченные ослики…
Наконец мы подошли к так называемому военному гарнизону. Двухэтажное кирпичное здание, построенное в свое время еще англичанами, возвышалось на горке, а своими стенами заслоняло вид на городок. Стены были тронуты временем, а во многих местах чувствовалось запущенность.
Вся территория, включая вход, была оцеплена проволочным заграждением.
Здание возвышалось над рынком, и лишь широкий перекресток и трехметровая кирпичная стена отделяли рынок от гарнизона. У закрытого шлагбаума при входе во внутренний двор гарнизона стояла деревянная будка, а в ней на плетеном стуле со скучной, сонной миной сидел караульный. Группа солдат сгрудилась рядом у стены, где двое военнослужащих, сидевших на перевернутых деревянных ящиках от амуниции, вовсю резались в шешбэш[11].
Увидев нас, некоторые из стоявших солдат повернули головы в нашем направлении и… с нескрываемым интересом принялись рассматривать стройный стан моей «супруги».
«Черт бы вас всех побрал! Не могли мне дать какую-то уродливую бабу! Этак вскоре вся иорданская армия увяжется за нами. Горе ты, а не разведчик!» – упрекнул я себя.
Тем временем напарница «боязливо» бросила на них взгляд своих угольков-глаз и, будто пугаясь своей смелости и читая мои мысли, проворно приблизилась ко мне. А я, словно ничего не замечая, с хмурым видом шел впереди, деловито размахивая портфелем.
Но сердце у меня екало. «Ну, милая, ты еще доиграешься…»
А вот и рынок. Запах дыма, кофе с кардамоном, всякие приправы и травы щекотали ноздри, а запах пекущихся пит[12] возбудил зверский аппетит.
Перед выходом на задание, правда, нас угостили скромным поздним ужином и сладким чаем, но когда это было?
Вокруг, как на всех базарах, привычно слышались громкие зазывающие возгласы продавцов:
– Аглан! Аглан![13] Талата динар, ве халасна![14] Маар Хаба![15]Шукран! Салам Алейкум[16]! Алейкум Салам! Вын сакен, хаваджа[17]? Каууа… Каууа[18]…
Упивался несбыточной мечтой: «Вот сейчас я подойду к этому продавцу, куплю у него несколько аппетитных пит, наполню их жареным шашлыком. Торговцев не интересует, кто друг, а кто враг. Главное – кто платит деньги. Затем сядем с напарницей где-то у дороги, где сможем спокойно перекусить и глотнуть из этих керамических чашек ароматный черный кофе…. Эх, мечты, мечты!»
Но
