FIAT LUX
«Да будет свет».
* * *
Внутри лавка Исаака больше походила на библиотеку, чем на магазин. Комната была маленькая, не более пятнадцати квадратных футов. У всех стен стояли книжные шкафы. В очаге горел огонь, наполняя комнату теплом и прогоняя утреннюю зябкость. Полки были заполнены книгами. Кедровые доски прогибались под их тяжестью. Ещё больше книг лежало в углах; высокие стопки вздымались почти до самого потолка. Фолианты, переплетённые в бумагу и кожу, блокировали узкую лестницу, ведущую на верхние этажи. Всё это так напоминало комнату учителя, что у меня защипало глаза.
Мы с Томом были в лавке не одни. Напротив двери стоял узкий деревянный прилавок. Позади него, закрыв глаза, сидел старик с тонкими седыми волосами и острым подбородком. Исаак Чендлер.
Послышался голос – мягкий и тихий. Почти шёпот:
– Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
– Я ищу информацию, – ответил я.
Он взмахнул худыми руками, жестом обведя сотни томов.
– Полагаю, следовало бы выразиться поконкретнее.
– Мне нужно понять, что означают некоторые символы.
Старик открыл глаза.
– Подойди ближе, пожалуйста. Зрение начинает сдавать.
Я приблизился к прилавку. Том – следом. Подойдя, я понял, о чём говорил Исаак. Глаза его были мутными, словно затянутыми утренним туманом.
– Проклятие для любителя книг, – сказал старик. – Я предпочёл бы потерять сердце. Но Бог не спрашивает. – Он вздохнул. – Кто ты?
Том напрягся. Да и меня вопрос застал врасплох. После криков глашатая называться настоящим именем было опасно.
– Меня зовут… Джеймс Парретт, – сказал я, чувствуя, как начинают гореть щёки. – Я… ученик Эндрю Чёрча из гильдии аптекарей. Учитель послал меня к вам, чтобы определить несколько символов, которые он обнаружил в одном старом тексте.
– Ты забыл свой фартук.
Я опустил взгляд, осмотрев свой наряд уличного мальчишки. Синий фартук мне разыскать не удалось.
– Я… э… испортил его в лаборатории. Опрокинул купоросное масло.
– Опасное вещество, – заметил Исаак, – но бывает полезно в некоторых ситуациях. – Он кивнул. – Ладно. Что за символы?
Я надеялся, что просто скажу: «Я ищу символы», а он укажет на книгу и ответит: «Вот то, что тебе нужно». Мастер Бенедикт отправил меня к Исааку за ключом, но он же велел никому не рассказывать. И я не знал, включал ли он в это «никому» продавца книг. Я решил сказать полуправду.
– Есть несколько символов. Меч, направленный вниз. Треугольник, остриём вверх. Ещё один треугольник, через который проходит линия, и он похож на гору со снежной шапкой. И всё в таком роде.
Несколько секунд Исаак молчал, и я не мог понять: то ли он размышляет, то ли не услышал меня. Наконец старик проговорил:
– Символы могут означать очень разные вещи. Важен контекст.
Казалось, он чего-то ждал.
– Это символы для ингредиентов, – сказал я.
– Ингредиенты…
– Да. – Я подождал, но Исаак молчал, и я прибавил: – Ключ.
На несколько секунд вновь воцарилась тишина. Потом старик пошевелился.
– Боюсь, я не смогу тебе помочь.
У меня упало сердце.
– Но… мой учитель сказал, что вы единственный, кто может помочь.
– Ты учишься на аптекаря, – сказал он.
– Да.
– Значит, читаешь по-латыни.
– Да.
Он указал вверх.
– Что там написано?
Позади него, над книжным шкафом, на балке под потолком, была выжжена надпись. Я прочитал её:
– Et cognoscetis veritatem, et veritas liberabit vos.
– И что это значит?
– Это цитата из Библии. Евангелие от Иоанна. «И познаете истину, и истина сделает вас свободными».
Он кивнул.
– Вот и ответ, юноша. Прости, мои уши уже не те, что прежде. Как ты сказал тебя зовут?
Я посмотрел на него.
– Я сказал, что меня зовут Джеймс Парретт.
Он ждал.
– Но это неправда, – докончил я.
Том схватил меня за локоть.
– Не надо.
Я стряхнул его руку.
– Моё настоящее имя – Кристофер Роу.
Взгляд затуманенных глаз Исаака остановился на мне.
– Я знал твоего учителя.
– Да.
– Бенедикт был моим другом. Он часто упоминал своего ученика. И даже если б я не знал имени этого ученика, то выяснил бы сегодня, после криков глашатаев. Кристофер Роу, убийца, восставший против жестокого учителя.
– Я не причинял вреда мастеру Бенедикту, – ответил я. – И никогда не стал бы.
– А откуда мне знать? Ты пришёл сюда, назвавшись чужим именем. И это лицо, я думаю, тоже не твоё. Ты рассказываешь здесь сказки, а потом просишь поверить тебе на слово. Почему же я должен верить, Кристофер Роу?
Я задумался. Можно было рассказать какую-нибудь историю. Придумать оправдание. Даже солгать. Я был в отчаянии. Нужно как-то убедить его, или след оборвётся прямо здесь.
