после насыщения и отдыха слабость отступила. И именно о Шарле была моя первая мысль после пробуждения. Все же ему выпали нелегкие испытания — в одиночку сражаться с хаотами много часов без сна и отдыха, едва не погибнуть, выпасть из жизни на несколько недель и столкнуться с предательством собственного наследника. Удалось ли ему справиться с последствиями? Пришел ли он в себя, отдохнул ли?
И с каких пор меня волнуют такие вопросы?
Впрочем, особо удивляться нечему. Почти трое суток мы провели вдвоем, и все это время моя жизнь зависела от него. На этом фоне мое беспокойство за него вполне оправдано. Другое дело, что теперь оно бессмысленно.
Мое отношение к нему Шарля не волнует. От меня ему нужно только согласие. И я совсем не уверена, что после схрона Шарль откажется от своих угроз. С благодарностью у семейки Эйлимхаи все не очень.
Анастас мне искренне обрадовался. Он и рассказал, что мы с Шарлем больше месяца считались пропавшими без вести, а неделю назад были признаны погибшими. Исчезновение кадхаи в одном из схронов столь надолго было сочтено свидетельством его гибели. А поскольку ушел он за мной, то и меня сочли погибшей. Анастас очень эмоционально поведал о том, как они все переживали за меня, как ждали новостей от поисковых отрядов, которые исследовали один схрон за другим. Да, нас оказывается, искали — пока не решили, что уже некого спасать.
Даже странно, что за опасность могла встретиться в схроне, если местные власти так легко признали смерть одного из владетелей. Хотя, возможно, списали на голод — Анастасу не сообщили причины нашей предполагаемой гибели. Зато стало понятно, почему Пьер набросился на Шарля, он ведь уже считал себя полноправным владетелем. И возвращение Шарля его совсем не обрадовало.
А еще это давало мне время. Наверняка Шарлю, занятому разбирательством с племянником, будет не до меня. Но в целом мою проблему это, разумеется, не решало.
Эйфория после освобождения из схрона, едва не ставшего для меня смертельной ловушкой, схлынула. И взамен навалился выбор, от которого я и пыталась спрятаться в схроне. Да, выбор остался тем же — сдаться Шарлю или имперским стражам. Признаться, после нашего совместного путешествия сквозь тьму и полчища хаотов Шарль меня больше не пугал. И в целом я бы даже могла согласиться на более близкое знакомство, не требуй он от меня ребенка — и не будь у меня жениха. Нет, этот вариант оставался неприемлемым. Сдаться стражам? Если они все еще не нашли артефакт, причин подозревать меня у них еще больше, чем до моего бегства. И не помешает ли мое возвращение Вирону найти доказательства моей невиновности?
К тому же я не могла игнорировать сказанное Шарлем о годах жизни, потраченных мной при использовании оружия кадхаи. Конечно, Шарль мог меня и обмануть, но в равной мере это могла быть правда. И в этом случае сбегать от Шарля было самоубийством.
Да, после моей неудачной попытки спрятаться все только усложнилось. Но кто же знал… Пьер казался таким искренним в своем желании помочь мне. Только я никогда не умела разбираться в людях.
В честь моего возвращения мои коллеги устроили небольшую вечеринку, и мне была приятна их радость. Пусть с коллегами особо близких отношений у меня не сложилось, но они беспокоились обо мне.
Я планировала вернуться к работе, но моим планам помешало появление Шарля — совершенно неожиданное для меня. Еще более неожиданным было увидеть его без брони, с которой он начал у меня ассоциироваться. Красивый и опасный мужчина, больше не тот рыцарь, к которому я успела привыкнуть.
И мне определенно ничего хорошего его визит не сулил.
— Вы опять сбежали, — вместо приветствия обвинил меня Шарль.
— И вам здравствуйте, — фыркнула я. — Я даже комментировать не буду ваше нелепое обвинение.
— Нелепое? — возмутился Шарль. — Я отвернулся буквально на мгновение — а вы уже пропали!
— Я вернулась на место своего проживания, — возразила я. — И, хочу напомнить, в гости вы меня к себе не приглашали.
Мужчина страдальчески поморщился:
— Верно. Моя вина. Позвольте мне исправиться и пригласить вас в свою резиденцию.
— Боюсь, я не могу принять ваше приглашение, — торопливо открестилась я.
— Почему же? Так вам будет удобнее свидетельствовать против Пьера.
— Свидетельствовать? — переспросила я удивленно.
Мне почему-то казалось, что Шарль уже решил вопрос с племянником.
— Да. Он ведь планировал вашу смерть, и совет должен определить для него наказание.
— А разве его покушение на вас не более серьезное преступление? — я и не думала, что Пьера ждет наказание за то, что он оставил меня умирать в схроне.
— Это другое преступление, и его будут рассматривать отдельно.
— И что его ждет за покушение? — мне не хотелось обвинять Пьера.
Потому что у него ничего не получилось, если бы не моя доверчивость. А наказывать кого-то за мою собственную глупость мне не казалось чем-то правильным. Да и отвечать Пьеру придется за более серьезное преступление.
— Зависит от того, был ли умысел, — Шарль нахмурился. — Если это было спонтанное действие, как он утверждает, то его ждет ссылка. Если он планировал меня убить — то казнь.
— Казнь? — недоверчиво переспросила я.
— Покушение на жизнь владетеля карается смертью, — пожал плечами кадхаи.
— А как вы планируете доказывать умысел? — озадачилась я.
Шарль доверял племяннику, и едва ли найдет доказательства, что тот желал его смерти.
— Совет инициирует проверку воспоминаний. Обмануть ее невозможно.
— Что еще за проверка воспоминаний?
Я слышала о детекторах лжи, но они не являлись достоверным доказательством. Считалось, что обмануть такой детектор довольно легко. Но что подразумевается у кадхаи под проверкой воспоминаний, я даже не представляла.
— Это одна из способностей кадхаи, — ответил Шарль. — Мы умеем заглядывать в воспоминания, и обмануть эту способность невозможно.
Я прищурилась недоверчиво, задумчиво осмотрела Шарля и предложила:
— Проверьте мою невиновность в краже артефакта.
— Что? — поразился он.
— Проверьте. Я хочу, чтобы вы убедились, что я говорю правду.
— Эту способность нельзя использовать на членах семьи и запечатленных без разрешения совета владетелей, — отказался Шарль.
— А я настаиваю! — не сдавалась я.
— Это довольно болезненная процедура, — предупредил он.
Мне было все равно. Доказать свою невиновность было куда важнее. Возможно, для кадхаи это не имело значения, но меня в свое время глубоко задело его недоверие. К тому же его мнение обо мне, как о преступнице, лишало меня малейшего шанса договориться с ним.
— Я потерплю, — хмуро ответила я. — Я хочу, чтобы вы убедились в моей невиновности.
Шарль нахмурился недовольно, но после короткого размышления кивнул:
— Хорошо. Давайте
