о женском поле без интереса, как-то не видится, что он планирует влюбляться и тому подобное. Для него женщины – только для приятного времяпрепровождения. Почему не для использования в личных целях, да?
Верить в это не хотелось. Вот папа же все мне объяснил популярно, может, и с паном все нормально.
Основная раздражающая причина – мне действительно хотелось, чтобы новая теория оказалась неправдой. И я осознавала, что это желание подвигает меня искать оправдания пану.
Следовало признать: он мне нравится. Сильно нравится. Как-то иначе, чем нравились другие парни. Тот же Вадик, с которым мы прожили несколько лет. В Росциславе было что-то такое… Необъяснимо притягательное. Мне нравится даже просто находиться рядом с ним. Нравится, как он закатывает глаза на мои язвительные замечания. И как тяжело вздыхает. А уж когда смеется… Или целует… Или…
Щеки против воли запылали, а низ живот затопило горячим.
Нравится он мне, короче. Потому я дам ему шанс – пусть объяснит все то, что папа накопал.
И я заснула, гоня от себя мысли, что пан достаточно умен, чтобы заранее приготовить объяснение на все эти факты.
А проснулась с совершенно другой мыслью.
Да, мама бросила нас. Да, похоже на то, что мы ей не нужны. А могла ли быть причина, по которой она решила, что не просто не нужны, а заслуживаем ее мести? За испорченную жизнь, например.
Ох. Вот теперь мне вообще вставать из кровати не хочется.
Глава 42
Но встать всё-таки пришлось. Юлька хлопотала на кухне, пытаясь одновременно готовить завтрак и краситься.
– Нельзя опоздать на интервью, – пояснила мне, – поможешь?
Я занялась яйцами, и Юлька умотала к себе. Почти сразу появился папа.
– Как ты? – задал вопрос, усаживаясь за стол. – Необязательно готовить мне.
– Это несложно. И приятно, – улыбнулась ему. – Я нормально.
Посмотрев на омлет, шкворчащий на сковороде, все же спросила:
– А ты не думал, что мама… Что она могла устроить все это? По какой-то причине.
Папа вздернул в изумлении брови.
– Марина? Но какой в этом смысл? Она бросила нас. Даже если предположить, что она могла ненавидеть меня за то, что я не сделал ее счастливой… При чем здесь ты?
Да, в этом была логика. Наверное.
– Ну меня она не особенно любила, раз бросила, – буркнула я, перекладывая омлет на тарелку.
– Я побежала, – раздался из коридора голос Юльки.
Влетев в кухню и обдав ее запахом дорогих духов, она чмокнула папу в щеку, а меня в лоб, заставив согнуться.
– Будь умницей, и не огорчай папу, – погрозила пальцем, после чего удалилась. Папа только покачал головой.
– Она о тебе заботится, – я поставила тарелку перед ним, а сама уселась напротив. – Тем более, если учесть, что Юлька в курсе всего и помогала тебе разобраться…
– В курсе всего? – нахмурился папа. – Ты о чем?
– Ну… Пап, можешь не скрывать от меня… Я отлично знаю, что, кроме нанятого детектива, ты пытался и сам разобраться в том, что происходит.
– Да, конечно. Но Юля ничего об этом не знает.
– Как это? – захлопала я глазами. – Разве она не помогала тебе?
– Каким образом?
– Ну… – я немного поглазела на папу. К чему бы ему сейчас скрывать очевидное? – Например, общалась с Марго, чтобы выведать инфу о компромате.
– Юля никогда не встречалась с этой женщиной, – отрезал папа. – Неужели ты думаешь, что я стал бы подвергать ее такому риску? Впутывать в это дело, когда неясно, чем оно может обернуться? Никогда. Первая и главная задача в любой ситуации: обеспечить безопасность тем, кого я люблю. Тебе и Юле.
Я продолжала хлопать глазами. Причин сомневаться в его словах не было. Но… Но у меня в сумочке лежал комплект сережек. И если это не хитроумная подстава и не дурацкое совпадение, то Юлька совершенно точно была в машине Марго.
И что, папа об этом ничего не знает? Возможно, она пыталась сама найти зацепки, чтобы помочь ему? Прекрасно же осознавала, что отец будет против. Вот и действовала в одиночку.
В таком случае не мешало бы переговорить с ней. Но для начала – с паном. Однозначно нужно прояснить кое-какие моменты.
На работу с папой мы выдвигались вместе.
– Капец, – уже на выходе я поняла, что после блужданий за городом в поисках Вадика, мои сапоги покрыты слоем грязи. – Па, кажется, тебе придется ехать одному. Тут работы минут на пятнадцать.
– Если не хочешь возиться сейчас, надень Юлины. Думаю, она не будет против.
Я подняла на высоту глаз Юлькин ботильон на высоком каблуке.
– У меня нога размера на два больше. Юлька у нас девушка миниатюрная, – хихикнула я, а потом нахмурилась, разглядывая ботильон. Размер тридцать седьмой.
– У меня важная встреча с утра, – он посмотрел на часы. – Возьми тогда такси, хорошо?
– Угу, – кивнула, совершенно не слыша.
Когда закрылась входная дверь, опустила ботильон обратно и вытащила кроссовок. Действительно, маленькая ножка. Совсем как та, что оставила след на балконе квартиры, которую снимала Марго, в машине которой Юля могла оставить серьгу.
Я с ума схожу, да? Всерьез же не могу допустить мысль о том, что той женщиной, что мы искали с паном, могла оказаться Юлька?
Да нет, невозможно это…
Но уже через полминуты я была в их с папой комнате и обыскивала Юлькины шмотки. Скорее, из желания убедиться в том, что в моей голове день изо дня мысли все бредовее становятся.
Конечно же, никаких черных балаханов не обнаружила. И вообще ничего похожего. И ничего подозрительного.
Но паранойя не отпускала. Я перерыла всю комнату под заинтересованным взглядом Адама, разместившегося на подоконнике и недовольно вилявшего хвостом, когда я проходила мимо.
В общем, в офис я отправилась несолоно хлебавши, к тому же опоздала в итоге не на пятнадцать минут, а почти на час. Хорошо, что у папы была важная встреча. А вот пан определенно волновался.
– Что случилось? – спросил меня.
Я открыла рот. И закрыла. Папа подорвал мою веру в Росцислава, однозначно.
– Проспала, – заявила ему. В конце концов, мои мысли о Юльке – это, скорее всего, бред. Оставлю их пока при себе. – Мы вчера с папой поболтали, он рассказал мне кое-что интересное. Оказывается, у Марго был на тебя компромат.
Росцислав устало вздохнул, опускаясь в кресло. Потер переносицу.
– Что еще он рассказал? – задал вопрос.
Я вкратце передала версию событий с точки зрения папы и, поколебавшись, рассказала о том, что мама не пропадала, а сбежала.
– Значит, твой отец решил, что я приехал мстить, – усмехнулся пан.
– Ну в
