стоит обратить внимание и на то, что Пётр Аркадьевич особое значение придавал восточной части Российской империи. Развитие этих областей стало не просто приоритетным, а было вторым по значимости направлением в реализуемых им реформах. Об этом он не раз говорил.
Сибирь и Дальний Восток занимали две трети территории Российской империи, но заселены они были крайне незначительно. Так следует сказать, что между Омском и Владивостоком тогда не было ни одного крупного города, и только Томск, Красноярск, Иркутск и Хабаровск относились к средним городам по своему значению. В своей речи от 31 марта 1908 года в Государственной думе, посвящённой вопросу строительства Амурской железной дороги, Пётр Аркадьевич произнёс:
– Наш орёл, наследие Византии – орёл о двух головах, орёл двуглавый. Конечно, сильны и могущественны и одноглавые орлы, но, отсекая нашему русскому орлу одну голову, обращённую на восток, вы не превратите его в одноглавого орла, а заставите его только истечь кровью.
Политика Петра Аркадьевича относительно Сибири и Дальнего Востока состояла в поощрении переселения на её пустующие территории крестьян из европейской части России. Ещё Русско-японская война показала, сколь непрочны позиции России были на её восточных рубежах из-за того, что эти огромные территории были крайне слабо освоены и не имели достаточного населения. А ещё переселение крестьян на восток стало частью аграрной реформы, которую проводил Пётр Аркадьевич. В Сибирь переместилось несколько миллионов человек. Только лишь в одном Алтайском крае было основано свыше трёх тысяч поселений, и переехало из центральных губерний 600 тысяч крестьян, что увеличило на четверть население этого края. А в некоторых регионах из-за наплыва переселенцев, население увеличивалось в два и более раз. Так обстояли дела в Забайкальском и Приморском краях, и в некоторых других. Всего только за несколько лет нахождения Столыпина на посту Председателя Совета министров население восточных территорий Российской империи увеличилось вдвое, и это стало несомненным успехом стратегии Петра Аркадьевича. К 1920 году в Сибири и на Дальнем Востоке должно было проживать 20 миллионов человек, а ещё через пять лет уже до 29 миллионов (и это больше, чем сейчас, в XXI веке, там проживает).
У Петра Аркадьевича был чёткий план реформирования России, и он действовал по нему, не оглядываясь на всяких там левацких горлопанов. Ведь не зря стала крылатой фраза, однажды брошенная им в лицо этим безумцам на очередном заседании Государственной думы: «Господа, вам нужны великие потрясения, а нам нужна Великая Россия!»
Очень важное значение имела и реформа по внедрению земства в Юго-Западных и Северо-Западных губерниях. Законопроект о земствах в этих областях значительно уменьшал влияния в них крупных землевладельцев (представленных, в основном, поляками и немцами) и увеличивал права мелких (представленных русскими, украинцами, белорусами и прибалтами). Учитывая, что доля поляков и немцев в этих губерниях не превышала 4 процентов, законопроект стал вполне демократическим. Всё более успешные реформы и всё более энергичные действия Петра Аркадьевича вызывали ропот и явное неудовольствие со стороны различных оппозиционных сил, и особенно левацких, и это неудовольствие постепенно перерастало в открытое сопротивление, потому что реформы нового премьера лишали оппозицию исторической перспективы.
А, между прочим, чем дальше продвигал Пётр Аркадьевич свои реформы, тем больше он встречал препятствий и, при этом, против него во всю интриговали уже и правого толка политики, и наиболее авторитетные и влиятельные депутаты Государственной думы. И, в конце концов, у Столыпина не выдержали нервы, и он подал прошение об отставке на имя императора.
Друзья Петра Аркадьевича попытались его переубедить, чтобы он не поступал так опрометчиво, на что он им ответил: «Пусть ищут смягчения те, кто дорожит своим положением, а я нахожу честнее и гораздо достойнее просто отойти в сторону».
Судьба Петра Аркадьевича в эти дни висела на волоске, и только вмешательство вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны, убедившей сына поддержать позицию премьера, решило дело в его пользу. В воспоминаниях министра финансов Коковцева приводятся её слова, которые подтверждали её глубокую благодарность и уважение, испытываемые ею к Столыпину: «Бедный сын,– писала Мария Фёдоровна,– как мало у него удачи в людях. И вот, нашёлся человек, которого никто не знал здесь, при дворе, но который оказался и умным, и энергичным, и сумел навести порядок после того ужаса, который мы пережили всего 6 лет тому назад, и теперь вот этого человека подталкивают в пропасть, и кто? Те, которые говорят, что они любят Государя и Россию, а на самом деле губят и его и родину. Это просто ужасно».
Николай II пошёл навстречу Столыпину и принял его условия. Однако после этого у Столыпина окончательно оказались испорченными отношения с законодательным органом Российской империи. С этого момента Председатель Совета министров и Государственная дума не прекращали в открытую конфликтовать между собой. Каждое выступление Председателя Совета министров в Думе освистывали. Причём демонстративно. Но если между Петром Аркадьевичем и законодателями из Государственной думы образно говоря велась «холодная война», то другие оппоненты в отношении премьера действовали ещё более жёстко и не стеснялись ни в каких средствах. 11 покушений было совершено на Столыпина! Одиннадцать! А началась настоящая охота на него и даже на его близких в 1905 году, когда он ещё занимал должность саратовского губернатора.
***
Первое покушение на Петра Аркадьевича было совершенно вовремя объезда им мятежных деревень в Саратовской губернии. В Столыпина стрелял дважды неизвестный, но не попал. Пётр Аркадьевич даже кинулся за стрелявшим, но был удержан за руку чиновником по особым поручениям Оболенским. Сам Столыпин после этого шутил: «Сегодня озорники из-за кустов в меня стреляли».
Ещё об одном покушении на Столыпина упоминала его дочь Елена. Она в своих воспоминаниях написала, что заблаговременно раскрыт был заговор, при котором предполагалось, что один из террористов должен был устроиться столяром, для проведения ремонта лестницы в губернаторском особняке. Однако заговор раскрыли и готовивших теракт революционеров арестовали.
В воспоминаниях другой дочери Петра Аркадьевича, Марии, приводится описание ещё одного покушения на Столыпина, во время которого он в очередной раз проявил удивительную смелость. Вот что писала Мария: «Прямо с парохода отец, в сопровождении полиции, отправился пешком к центру беспорядков на Театральную площадь. По мере того, как он приближался к ней, ему стало попадаться всё больше враждебно настроенных людей, всё громче раздавались злые крики со стороны толпы, но папа шёл спокойным и ровным шагом. Совсем поблизости от места митинга из окна третьего этажа прямо к ногам папы упала бомба. Несколько человек около папы было убито, он же остался невредимым. И тут же толпа услышала спокойный
