я успела изучить Яна Фёдоровича за эти годы, он не отстанет пока не скажет или сделает того чего хотел.
— Думаешь, Раф без тебя справится? — вопрос как удар под дыхание, мгновенно выбивает воздух и мешает сделать вдох.
Но я отвечаю не давая Змею времени впрыснуть ещё яду:
— Прекрасно справится. Судя по всему, уже чудесно справляется. Прошу меня простить, много дел. — протаратонила я и протиснувшись мимо Змея, слегка потеснив его в сторону, сбежала.
Между лопаток свербело как если бы в спину кто то смотрел тяжело и пристально. Но я не оглядываясь убегала подальше от места откуда доносится ритмичная музыка и взрывы смеха.
Кабинет Рафаила полон веселья. И я в очередной раз убеждаюсь, что сердце очень выносливый орган способный выдержать многое. Даже такую глупую хозяйку, никак не способную определиться и заставить себя не чувствовать и не надеяться.
Надежда убивающее чувство. Я не знаю кого она может спасти. Но отлично знаю как она может убивать, медленно, неотвратимо и неизбежно. Отвратительное и глупое ощущение.
Глава 45
— … я дам тебе контакты этого человека, он занимается подобными согласованиями. Документы на участие здесь, передашь ему до тринадцатого августа. Время конечно есть, но лучше не затягивать. — я тараторила одновременно отслеживая как рука Игорька с ручкой в руках с бешеной скоростью строчит в ежедневник кажется каждое моё слово и собирая личные вещи в дабытую тут же коробку.
Я даже не вглядывалась особо что собирала. В голове все настойчивей билась мысль, что я зря пришла. Нужно было забить на вещи как и говорил брат, а все рекомендации Игорю дать по телефону.
Зачем я сюда пришла? Хотела забрать вещи? Ха! Надеялась увидеть его? Чтобы что?
Идиотка!
— А ещё, ты курировала открытие «АНТИЛЫ», там в закупочной по холодильному никакого левака или мне показалось? — выжидающий взгляд Игоря буравит мою голову, вновь возвращаясь к делам, вынуждая сумбур из мыслей отступить в сторону освобождая место тому что логично, просто и понятно. Цифрам и работе.
— Да. Это белая компания, через неё ничего не идёт. По большей части чёрный левак сейчас надо прогонять через ЧОПы. Для них, по большей части, есть разрешение на оружие, понимаешь?
— Это я знаю. — отмахнулся Игорь. — Но почему «АНТИЛА» такая белая, это же такое пространство для маневра — холодильное оборудование. — с предыханием понятным пожалуй только другому чёрному бухгалтеру закатил глаза Игорек.
— Потому что схемы усложняются и не один ты в курсе, что это жирное прикрытие для отмывания денег. — усмехнулась в ответ.
— То есть ты ведёшь прозрачную бухгалтерию как приманку? Пока они шныряют в этом, можно скрыть другие?
Кивнула недовольно поморщившись:
— Теперь это ты ведёшь. И если совсем упростить, то да.
Не успела договорить, как дверь в мой кабинет распахнулась и в дверной проёме застыл Ян Фёдорович, сложив руки на груди, он с привычно раздражающей насмешкой на скуластом лице выразительно оглядел нас обоих:
— Ну ка, цыплёнок, выйди, нам с Викусей поговорить надо. — Игорь даже не подумав спорить тут же захлопнул ежедневник и обогнув по широкой дуге скользнувшего в мой бывший кабинет Змея, выскочил плотно претворив за собой дверь.
Впрочем, аналитический навык у Игореши уступает только навыку выживания. И для конкретно этой работы это только в плюс.
— Ян Фёдорович, я думала мы все обсудили.
— Не люблю быть должным. А ты так и не загадала желание за тот мой косяк. — боже мой, да о чем он вообще думает?
Змей с той же усмешкой опустился в одно из кресел вытягивая длинные ноги. Издевательский кивок в сторону соседнего кресла и я даже не понимаю на кой, но опускаюсь напротив.
— Ян Фёдорович, я зла на вас не держу. Давайте будем считать, что вы вполне реабилитировались за счёт красивого букета и благородного намерения.
Он выгнул брови и скучающим тоном продолжил:
— В подачках нуждаются только слабаки вроде твоего библиотекаря. — демонстративно закатила глаза, неужели этот человек не способен говорить дольше пяти минут никого не оскорбляя?
Друг Рафаила оскалился в ответ на мой жест, вероятно ему даже искренне весело, он подался ко мне ближе и заговорщически понизив голос проговорил:
— И раз ты сама так и не додумалась что бы хотела от меня получить. Я подготовил несколько вариков. Денег? Бизнес? — я продолжала выжидающе смотреть на Яна Фёдоровича терпеливо ожидая когда он выдаст все что хотел, я ему откажу и он уйдёт. — Инфу о том почему у Рафа понты со сном? — сердце пропустило удар.
И конечно внимательно наблюдавший за мной Змей удовлетворенно усмехнувшись снова откинулся на спинку кресла, расслабленно смыкая пальцы в замок.
— Как приятно, когда имеешь дело с кем-то таким предсказуемым как ты.
— Вы не умеете общаться не провоцируя собеседника, да? И с чего мне должно быть интересно прошлое Рафаила? Я ухожу если вы не заметили. — с сарказмом протянула я, тоже откидываясь на спинку кресла.
— Женщины любопытны. Особенно влюблённые. Итак, порадуй меня и согласись, что тебе это интересно. — порыв отказаться и послать Змея подальше мелькнул и исчез сметенный лавиной жгучего, жадного интереса.
Мы провели с Рафом семь лет бок о бок, и я знала о его прошлом не больше чем в день когда пришла устраиваться сюда. Кроме пожалуй истоков его бизнеса. И смутных догадок о его непростом тюремном прошлом.
Я не знала откуда он родом, кем были его родители, знал ли он их, кем мечтал стать в детстве, как и где прошла его юность. И я не знала, что случилось с ним, что он не может спать. Что расшатало так сильного, жадного до жизни мужчину, что он не может найти покой даже во сне. К ни го ед. нет
И, конечно, я очень хотела это узнать. Настолько, что ладони стиснули края кардигана до побелевших подушечек впиваясь в шерстяную ткань. Даже не смотря на то, что я окончательно и бесповоротно решила держаться от него подальше, я просто не могла отказаться узнать о нем больше.
Эта болезненная потребность, как чёрная дыра распахнула свои жвала где-то внутри меня и жаждала получить свою дозу информации, чтобы снова окунуть меня в полные болезненного удовольствия размышления о нём.
Судорожно кивнула, ощущая себя так словно согласилась совершить прыжок веры. Жутко, опасно и совершенно бессмысленно.
— Отец Рафа был в авторитете в девяностые. Вор в законе. Коронованный. Таким нельзя иметь семью. Запрещено. — из голоса Змея пропала вся насмешка, он говорил отстраненно и размеренно. — На него донесли и
