что я не феечка, которая в бассейне лепит селфи, за что мне переплачивать. Влад не вычислил Алю вовремя… А кто бы смог понять, что угроза так близко? И все равно я колебался, прежде чем набил сообщение бухгалтеру, чтобы выписать ему премию.
Это за мою свободу. Похоже, у меня входит в привычку решать деньгами такие проблемы — и превращать их в затраты.
Но ведь проблем никаких больше нет?
Я обернулся на шаги врача скорой, следователь тоже поднял голову.
— Я настоятельно рекомендую в травму, — сказал врач, и я весь сжался в ожидании приговора. — Из повреждений синяки, может, трещина в ребре, но заключение необходимо для квалификации, так что… — Следователь понятливо кивал, а врач повернулся ко мне: — В принципе, я дал вашей жене успокоительное, можете забирать ее и везти. В травму, — добавил он угрожающим тоном, чтобы я не соскакивал.
Я и не собирался, только вопросительно посмотрел на следователя.
— Да-да, — рассеянно отозвался тот, — доктор прав, — и ободряюще улыбнулся. — Не переживайте, Марк Андреевич. За всю мою карьеру врачи скорой еще ни разу не ошиблись, у них практика дай бог каждому. Если он говорит, что ничего серьезного нет, так и есть, но опять же он прав, для квалификации нужно медицинское заключение.
Наши взгляды встретились, и я понял, что должен сделать. Спросить не мог, только дернул уголком губ, почесал зачем-то подбородок, закусил губу, оглянулся на машину скорой… Снова посмотрел на следователя, и он кивнул.
— Телесные средней тяжести, плюс похищение… это все равно не больше пяти лет, — поморщившись, пояснил следователь. — Но в вашем, — он выделил это слово, — случае могут даже освободить от ответственности, так что…
— Я понял, — заверил его я и, помолчав, спросил: — Имеет значение, почему она это сделала?
Интересно, насколько красивая теория совпадает с реальностью? Неужели следствие или суд могут решить, что она действовала в состоянии аффекта или заслуживает снисхождения?
— Вообще нет, не имеет, — следователь снова поморщился, а потом, закрыв планшет, хмыкнул, глядя на меня пристально: — А вы знаете почему?
Мне снова подвернулся отличный шанс самому изложить события, которые абсолютно совпадут с тем, что пришлют китайцы, если они вообще не положат болт на запрос российского следственного комитета.
— Только что спросил у нее. Восемь лет назад в Китае мой гид сбил человека насмерть, — сказал я правду. Ну почти. — Парня арестовали, потом он погиб в тюрьме. Алевтина была, как оказалось, его сокурсницей и невестой. Ни свадьбы, ни Китая, вся жизнь под откос. А может, она его и любила, кто знает.
— И таким образом она решила отомстить вам, — понимающе, но с очень кривой усмешкой покивал следователь. — Не удивляйтесь, Марк Андреевич. Я хоть и не врач скорой, но и не такое повидал. Я вас еще вызову.
Я пожал ему руку и пошел к скорой. По пути я, проходя мимо Влада, дружески хлопнул его по плечу.
— Спасибо.
— За что? — набычился Влад, видимо, чуя подвох. — За то, что я искал там, где ничего не было?
— За то, что ты догадался, что искала Аля на «яндекс картах», — пояснил я, — и где искать ее саму. За то, что ты вообще связал ее запросы с тем, что случилось. И, надо сказать, ведь угадал. И даже, я уверен, ты окажешься прав насчет фотографий.
— Марк Андреевич! — окликнул меня врач, я кивнул и опять повернулся к Владу.
— Ну, карты, допустим, нашел не я, — засмущался Влад, что ему свойственно обычно не было. — Но все остальное… Запросы «бытовые убийства» и «сколько тонет человек»? Это в трех случаях не странно: когда ты студент юрфака, писатель или ведешь блог тру-крайм. Связать локации, которые Алька искала на картах, и запросы насчет утопления было проще простого. Фото детей в планшете — из фонда Ирины, мне ли не знать, я сам проверял все эти истории. Я даже знаю, когда Аля их сделала — когда Ира проводила презентацию перед тем благотворительным банкетом. Алька ездила тогда в детский центр, я еще подумал зачем. А уж учесть твою жену, ее прошлое и сочувствие к детям и эти фото — Шерлоком вообще быть не нужно. Спроси Марию, она наверняка купилась на эти фотографии.
— Спрошу, — пообещал я и, еще раз хлопнув его по плечу, пошел к машине скорой.
Шерлок или нет, но Влад действительно вычислил место, где искать Алю и, возможно, Марусю, спустя десять минут после того, как я передал ему планшет. Следователь по дороге обмолвился, что без помощи Влада пришлось бы объехать все адреса, и не факт, что мы успели бы вовремя.
Маруська уткнулась в меня, прижалась, завернутая в термоодеяло, и только спросила:
— Ты не замерз?
— Нет. Ты как? Болит что-нибудь?
— Голова немного… — прошептала Маруся. — Мы домой?
— Нет, в больницу, — сурово сказал я. — Так положено.
Я думал, она будет спорить, но нет, мы так и просидели молча всю дорогу, и я гладил ее по плечам, а доктор, оглядываясь на нас, загадочно переглядывался с фельдшером и улыбался.
В больнице нас ждал удар. Возможно, следак успел все обговорить с врачом, потому что дежурный хирург сообщил, что здоровью моей жены ничего не угрожает, но какое-то время ей нужно побыть под наблюдением. Хотя бы пару дней, а потом — постельный режим.
— Длительное расстройство здоровья, — многозначительно объяснил хирург, — три недели минимум, Марк Андреевич.
Хреновы законотворческие заморочки, но ничего не поделаешь.
— Я могу хотя бы перевезти ее в частную клинику? — обреченно спросил я. Мои планы это несколько ломало, но все же… справедливость должна восторжествовать.
— А это сколько угодно, — разрешил хирург. — Заключение отправлю вам и в полицию.
В комфортабельной и тихой машине платной скорой я уже мог говорить с Марусей спокойно. Не открывая всего, потому что чем меньше знает она, тем мне спокойней, я объяснил, что — врачи перестраховываются, да, но они правы, и нужно прислушиваться к их советам. Маруся кивала, кусала губы, не спорила, и я уже было решил, что все кончилось, но она спросила меня:
— Почему?
Я не знал, что ответить.
— Она говорила, что авария отца не случайность. Что ты вовсе не друг моего отца.
Я
