на формирование у человека девяти его тонких тел[95], а когда земная оболочка превратиться в тлен, остальные сущности работали в других измерениях не поддающиеся нашему пониманию.
– Мы уже потеряли за все эти грозовые месяцы 98 тысяч своих сынов, и крематории работают без остановки, но порядок не должен быть нарушен, так дух павших героев должен быть освобожден от ненужных оков и побыстрее оказаться в Вальхалле[96].
– Согласен, но наша задача, обеспечить мужчинам под нашим командованием такой уровень боевой подготовки и обеспечения, чтобы противник больше отправлялся на перерождение, а не сыны благословенной двуединой монархии.
– Пленные тоже нужны, – не унимался Фридрих Австрийский, например на строительство линий Венгерского метрополитена, чтобы улочки города были по-прежнему чистые и красивые, а под ровными как стол дорогами курсировали от станции до станции тепловозы и паровозы на экологическом ходу.
– Отправим всех пленных на благоустройство Вены и других имперских городов, – заверил Хётцендорф, своего непосредственного начальника.
Венгерский метрополитен.
– Но сколько людей не вызови, такого великолепия и благочестия достичь невозможно.
– Мы и не будем к этому стремиться, так как большая часть работ производиться механизированным способом и оборудование устанавливается с заводов и фабрик, но множество рабочих они заменят и ускорят ход работ.
– Но если мы их всех обучим, то вернувшись в Россию, они поднимут её с колен, от уровня колониальной страны, где порядок поддерживают казаки с нагайками, до уровня цивилизованной страны, где законы играют положительную роль в жизни общества.
– Давайте попробуем пока пленные будут трудиться их ассимилировать.
– Каким образом? – почесал затылок Фридрих Австрийский.
– Мы научим их языку германскому или венгерскому, будем включать Гайдна и Моцарта, приучим к нашей одежде и пище, возможно кого-то и женим, будем оплачивать работу и предлагать гражданство, обучая нашим законам и нормам поведения, и постепенно из ста тысяч пленных треть или половина пополнит ряды граждан империи.
– Блестящая идея, гораздо лучшая нежели мы выжимали все соки и морили голодом, прознав про такое обращение тысячи бойцов перейдут к нам.
14 ноября, суббота. Командующий подводного флота двуединой монархии фон Трапп осмотрел строящуюся субмарину проекта SM-29 и все те пятнадцать лодок первой серии и десять второй.
Передняя часть подводной лодки SM U-29 во время сборки
Задачи, которые были перед ним поставлены командованием просты и понятны. Перебазироваться на Кальяри и в проливе между южной оконечностью острова Сардиния и Бизертой[97] атаковать все корабли, которые хотят войти в данный район. Основным противником могут послужить французские подводные лодки, а также легкие крейсера и миноносцы под триколором. Но и добыча сулит быть достойной, так как многочисленные пузатые транспорты под всеми флагами шныряют туда и сюда перевозя контрабанду, как для британских баз на Мальте и Александрии, так и для снабжения Греции, несущей тяжкий груз навешанной на неё истории, и от былого могущества кружащуюся голову надо укреплять английскими и французскими вооружениями. Но на данный момент, хоть критического ничего не произошло, но судьба страны под сине-белым прямым крестом флагом была предрешена. Она неминуема будет оккупирована, но еще сопротивлялась и гордо вещала по всему миру: «Мы держимся!»
15 ноября, воскресенье. Несмотря на выходной день эрцгерцог Карл I посетил базу австро-венгерской авиации в Вене и нашел там командующего этим молодым видом вооруженных сил Милана Эмиля Узелаца, обследующего один самолет за другим.
– Добрый день господин командующий, а сколько всего летательных аппаратов с нашими опознавательными знаками способны подняться в воздух и защитить интересы империи?
– Одномоторных самолетов, а это многоцелевой самолет – Таубе, самолет наблюдатель и перевозчик приказов Etrich VIII Luft-Limousine и легкий бомбардировщик Lloyd C.II, способный поднять девяносто килограммов бомб у нас 175 единиц.
Самолеты Etrich VIII Luft-Limousine и Lloyd C.II ВВС Австро-Венгрии.
– Неплохо, – о чем-то задумался будущий наследник трона, – а бомбардировщиков подобным тем, что есть у Германии, России и Великобритании?
– Их у нас почти двести, но не могу придумать тактику применения, – с сожалением проговорил Узелац, – летаем пока парами в хорошую погоду, там, где наступает наша армия нет аэродромов, я попробовал там взлетать, но колеса моего Эмиля буквально всосались в украинский чернозем[98].
– Вам известно, что самолеты Германии и Британии уже встретились в боях друг с другом и потери составили 43 летательных аппарата и 78 соответственно.
– Да, конечно, пилоты стреляют друг в друга из револьверов и винтовок, а также пулеметов летя параллельно друг другу, а один француз даже пошел на таран!
– Франция тоже потеряла 26 одномоторных самолетов и пару двухмоторных, 14 машин лишилась Россия и трех Греция.
– Нам тоже надо осваивать воздушный бой и строить аэродромы на передовой.
16 ноября, понедельник. В кабинет Леона Белинского вошел плавно словно пантера Максимилиан Ронге и вкрадчивым голосом произнес:
– Уважаемый министр, мои ребята добыли интересную технологию, которая позволит нашей армии, только еще встающей на путь моторизации оказаться впереди планеты всей.
– Показывайте быстрее! – с нетерпением проговорил Леон, – технические новинки он обожал, но критически к ним относился.
– Смотрите на чудо-аппарат русского графа Шиловского.
Двухколесный автомобиль системы П. А. Шиловского на улицах Лондона.
– Но у него всего два колеса?! – он же упадет, когда остановиться, да и пассажирам надо сидеть не двигаться.
– Под полом располагается тяжелый 90 килограммовый маховик, приводимый в действие динамо-машиной и аппарат очень устойчив и вместе с тем весьма экономичный по топливу, – заверил разведчик, – сам аппарат из Новой Трои[99] нам не похитить, он весит 2,7 тонны, но чертежи держите.
– Интересная находка, – потер чело[100] Леон – хоть и приводиться в действие минуты три, но затем хорошо и безотказно служит. Думаю, может автомобили и не пойдут по такому пути, но железные дороги вполне.
17 ноября, вторник. Начальник генерального штаба двуединой монархии выругался в бессильной злобе. Крепость Брест-Литовск, обороняемая семью русскими дивизиями держалась. И не просто держалась, а под её стенами сложили головы 9,5 тысяч австрийских солдат, что относительно 98 тысяч потерь за все три месяца войны, как на суше, так и на море чрезвычайно много.
Карта-схема Брестской крепости и окружающих её фортов, 1912 год.
Но лучше сейчас прекратить бесполезные потуги, чем уложить в землю столько же молодых и крепких ребят с 28 орудиями и 4391 лошадкой, причем по сведениям, полученным из крепости русские
