Давным-давно жил дедушка Санджай с красивым и дорогим попугаем, который самодовольно поучал всех, кто к нему ни приходил. Однажды приехал к Санджаю его старый друг, и они проговорили несколько часов. В течение всего вечера попугай сидел в клетке и болтал без умолку. Он громко кричал:
Посетитель еле-еле мог сосредоточиться на разговоре, потому что ему было тяжело слышать душераздирающие вопли птицы. А попугай кричал снова и снова:
– Свобода, свобода, свобода! – и одновременно высовывал клюв между железными прутьями дверцы, указывая, где выход из клетки.
Поздно вечером друг Санджая ушел, но почти всю ночь у него из головы не выходили крики несчастной птицы. А еще он подумал, что Санджай стал жестоким – запер попугая, который так сильно рвался на волю.
Было уже очень поздно, когда этот человек решил, что на следующий день он обязательно освободит попугая Санджая. На рассвете он приехал к дому друга и тихонько прошел в комнату, где стояла клетка с попугаем. Птица смотрела на него круглыми глазами.
– Давай, красавчик, лети в окно. Ты свободен!
К его удивлению, птица отпрыгнула в противоположный конец клетки и вдруг начала вопить:
История о Санджае и его сумасшедшем попугае хорошо известна на Востоке. Она объясняет, как люди нередко сами запираются в собственной ментальной клетке и отказываются выходить из нее, когда появляется такая возможность.
Данная глава посвящена одной из самых распространенных западней – клетке долга и обязанностей, существующих только в нашем сознании. Речь пойдет о тех обязательствах, которые убивают в нас способность наслаждаться жизнью, а порой им удается высосать и всю жизненную энергию.
Чертов рождественский ужин
Помню, однажды моя пациентка, которую звали Анной, рассказала мне о следующей своей проблеме:
– Мой брат Мигель каждый год собирает всю семью на рождественский ужин в самом дорогом ресторане, а мне совсем не хочется идти. Мои братья выпивают лишнее, и всегда все кончается тем, что они начинают разговаривать о политике и ссорятся друг с другом.
Кроме того, это серьезный удар по моему бюджету.
До Рождества оставалось еще около месяца, но Анна уже нервничала. В течение многих лет она послушно не только приезжала на эти ужины, но и брала на себя бесчисленные семейные обязательства, и все это ей никогда не доставляло удовольствия. Это было похоже на анекдот, где некто спрашивает у друга: «Как Рождество? Хорошо прошло или с семьей?»
Это настолько типично – на протяжении многих лет выполнять некие формальные обязательства, которые мы сами взвалили на свои плечи, потому что обычно считаем, что «должны» что-то делать, или боимся, что нас осудят, если мы не станем их исполнять.
– Так не ходите, – посоветовал я ей.
– Но если я не пойду, братья меня замучают, – буркнула Анна.
– И пусть сердятся! Нет причин делать то, что вам не хочется делать. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее, выполняя надуманные обязательства. И если вы поведете себя естественно, может быть, братья и не рассердятся, – сказал я.
– Что вы имеете в виду? – спросила она.
А имел я в виду то, что обычно такие обязательства – это невроз, который мы сами себе создаем, а не другие люди. Нередко, когда мы перестаем поддерживать такие обязательства, то с удивлением обнаруживаем, что мир не летит в тартарары. Порой этот невроз обоюдный, но тогда, если мы будем вести себя разумно, люди склоняются к тому, чтобы принять наши доводы и забыть о мнимых обязательствах.
– Вам нравятся какие-то члены вашей семьи? – спросил я.
– Да.
– Вам хотелось бы развлечься вместе с ними? – продолжил я спрашивать.
– Да, но не идти в дорогой ресторан.
– Почему тогда вы не предложите им сделать что-то другое, что вам понравилось бы и стоило дешевле? – закончил я.
На следующей неделе Анна сказала, что ей пришла в голову следующая идея:
– Я решила, что не пойду на рождественский ужин, но послала приглашение всем своим родственникам. Я предлагаю им 23 декабря, то есть в субботу, пойти утром к мессе в Санта-Марию дель Мар (самый красивый храм Барселоны). А потом мы зайдем в кафе, чтобы позавтракать крендельками с шоколадом.
– Очень хорошо! Правда, я не знал, что вы верующая… – сказал я ей.
– Не особенно. Честно говоря, последний раз я была в храме еще в детстве (если не считать свадьбы и праздника первого причастия), но я подумала, что было бы очень хорошо сделать что-то духовное, искренне и душевно поразмышлять над тем, что значит быть братьями и сестрами, – сказала Анна, очень гордая своей инициативой.
– И что они ответили? Они пойдут? – спросил я у нее.
– Да! Это так меня удивило! Мой второй брат, родители и взрослые племянницы – все очень довольны. Мой брат Мигель до сих пор не ответил, но если он не придет, это ничего не изменит – он не обязан принимать мое предложение.
– Конечно нет. Вы уже знаете: каждый сам решает, что ему делать в жизни, и Мигель тоже!
– Да. Я понимаю. Ни он не должен заставлять меня, ни я – его. Просто мы все делаем то, что сами считаем нужным, – заключила она.
– И как вы чувствуете себя сейчас? – спросил я.
– Я очень довольна и совсем не ощущаю вины. Если встреча, которую я предложила, пройдет хорошо, мне хотелось бы превратить ее в рождественскую традицию: «Рождественский завтрак тети Анны».
Позже эта пациентка объяснила мне, что рождественская встреча ее семьи была очень сердечной. Ее брат Мигель не приехал, но позвонил ей и извинился. Остальная часть семьи отлично провела день, который сильно отличался от остальных дней рождественских праздников. Но самое интересное было то, что семья не стала тревожиться из-за того, что Анна приняла решение не приезжать на традиционный рождественский ужин, организованный Мигелем. Невроз, в котором участвовала вся семья, просто взял и исчез, спасовав перед естественной, радостной и конструктивной позицией Анны.
Большая часть эмоциональных проблем, от которых так страдают люди, связана с каким-то долгом и обязательствами. Обычно мы уверены, что связаны множеством различных обязательств: перед родителями, перед детьми, перед друзьями, перед обществом… И мы уверены, что «должны» выполнять эти обязательства, или все пойдет прахом.
