справа контрольный пакет умело перехватила жена, вдруг признавшая во мне родственника. Проводили меня с тем же вниманием, с каким и встретили, но в точном соответствии с мудрой русской пословицей.
В очередной раз я убедился, что университет – самая удивительная вещь на свете. Являясь универсальной и, пожалуй, идеальной моделью жизнеустройства, он поддерживает нас всю жизнь, как контрфорсы держат многовековое здание. Порою – в самых затейливых ситуациях. В случае с Артуром дело ведь не только в том, что мы из одного универа, но и в том – из какого! В его нынешнем названии слово «Южный» значит не меньше, чем «университет». Формируя студиозусов и профессуру на свой манер, он, помимо знаний, всегда пичкает нас солнечным темпераментом, щедростью души и мушкетерскими принципами. Один за всех, но и все – к одному, если вдруг чего случилось! В метафорическом смысле наш университет работает так, как работает хороший ювелир – вылепив и огранив штучное изделие, он ставит на нем пробу и клеймо мастера. Как знак качества, за которое несет ответственность и дает пожизненную гарантию.
Художник и философ Максим Кантор как-то сказал, что в присутствии картины Ван Гога нельзя – по крайней мере трудно – совершить дурной поступок. Так на человека влияет культура. Точно таково и влияние университета – имея его за плечами, невозможно быть подлецом или посредственностью. Теодор Рузвельт, правда, имел на этот счет собственное мнение, но, не соглашаясь с первым, парадоксальным образом подтвердил второе.
Смешно иногда слышать жалобы о том, что окончание университета – еще не гарантия устройства на работу. Университет – не биржа труда, а средоточие идей. Чтобы воспользоваться ими, нужно иметь голову на плечах. Об этом и говорил гениальный Умберто Эко в своей «Похвале классическому образованию», утверждая, что дело не в различиях между университетским образованием и любым другим, а в той самой голове. Подозреваю, миссия нашего универа – взрастить нужную голову и водрузить ее на надежные плечиJ Владелец бара Артур, кстати, со мной полностью согласен.
Даже самый отъявленный скептик не станет отрицать, как глубоко сегодня шагнула наука в повседневную жизнь, как стремительно определяет она не только туманно далекое, но и ближайшее будущее. За простым кликом в экран смартфона стоит долгий, напряженный труд ученых! И университет, как и сто лет назад, по-прежнему является единственно возможной, правильной дорогой в науку. Впрочем, и обратный путь – из университетской лаборатории в жизнь – может идти строго научным путем. На элитном горнолыжном курорте в ресторане, столики в который бронировались за неделю вперед, а блюда были комбинацией живописных натюрмортов и космических технологий, в зал побеседовать с посетителями вышел молодой шеф-повар. Когда, собрав аплодисменты, он подошел к нашему столику, у меня был только один вопрос: в какой заграничной кулинарной школе он обучился своему удивительному мастерству? «Ну, здесь главное знание структуры продукта и протекания температурных процессов, – с улыбкой ответил он, – а всему этому меня прекрасно обучили на физическом факультете моего университета». Когда стало понятно, какого именно, я немного расстроился, что в этот раз не надел фирменный значок.
Однажды в Болонском – самом первом университете Европы – мне показали сохранившуюся со средневековых времен аудиторию. Вместо столов – высокие пюпитры, ибо знаниям внимали стоя. Чтобы не заснуть. Аллегорически это еще одна миссия университета – не дать обществу заснуть, погрузившись в потребительскую пучину. Понимая это, наш родной университет уже более ста лет выступает драйвером общественной перезагрузки. При этом ни на день не останавливая своей деятельности. Ни в годы революции и Гражданской войны, ни в Великую Отечественную, его не остановили ни перестройка, ни пандемия. Что еще раз доказывает, университет – это не только стены и что внутри них. Университет – это то, что внутри нас. Поэтому – приехать, увидеть, почувствовать, поступить, остаться или уехать, унося в «голове на плечах» заветы векового братства – все это выглядит как отличный жизненный план.
Как-то, в очередную командировку забежав вечером в известный бар, я увидел в мониторах анимационный фильм «Yellow Submarine» легендарных «Beatles». Вскользь я бросил, что сценарий этого фильма был написан профессором Гарвардского университета. Артур заинтересовался, и мы зацепились за другие творения автора «Желтой подводной лодки». Я рискнул утверждать, что его «Однокурсники» на самом деле «love story», а знаменитая «История любви» – университетский роман.
– Концовка у «Однокурсников», конечно, так себе, – согласился со мной Артур.
– Ну да, как и финальная фраза, – ответил я. – «Он просто не умел быть счастливым. Это – единственное, чему не учат в Гарварде».
Повисла пауза, и мы с барменом-психологом внимательно посмотрели друг на друга. После чего одновременно облегченно выдохнули и рассмеялись. Ответ лежал на поверхности. В нашем с ним – учат!
Приехать, увидеть, почувствовать, поступить:
Южный федеральный университет
Ростов-на-Дону – Таганрог
www.sfedu.ru
Уткино
Первый вопрос, который слышат от улыбчивого персонала добравшиеся до изумительного загородного отеля, коим и является «Уткино», это: «Как добрались?». Наиболее частый ответ: «Спасибо, хорошо. Быстро». Он же – самый неправильный.
Когда на безупречно горизонтальной перспективе степи возникают деревянные строения отеля, создается впечатление, что въезжаешь в уютное и богатое дворянское поместье. Почти любая фраза, выдернутая из произведения классиков усадебной литературы, придется «Уткино» впору. Пушкинская: «Гости съезжались на дачу»… Гончаровская: «Между деревьями пестрели цветы, бежали в разные стороны дорожки… А там нивы с волнующимися, разноцветными хлебами шли амфитеатром и примыкали к темному лесу. Здесь ты один всему господин»… Тургеневская: «Все в течение дня свершалось в известную пору. Утром, ровно в восемь часов, все общество собиралось к чаю»… Нынешнее «общество», правда, большей частью предпочитает с утра шампанское, которое подают на завтрак в главном ресторане. Что, в общем-то, тоже позволяет чувствовать себя аристократом.
Главные же образы, возникающие здесь, связаны не столько с проживанием в «Уткино», сколько с предвкушением встречи с ним. Это понимаешь уже потом, когда опробуешь все удовольствия загородной жизни в духе усадебных романов позапрошлого века – рыбалку и охоту, прогулки по реке на яхте и пешком – по соседним полям, катание на лошадях, чье призывное фырканье раздается из собственной конюшни. Роскошный спа-центр, который непроизвольно «по-старорежимному» тянет назвать купальней. И вот тогда-то, уже свыкнувшись с ролью обитателя дворянской усадьбы, понимаешь, что едва не пропустил главное – радостное ощущение ожидания встречи. То самое, которое чувственно и тонко описал Толстой в «Отрочестве». Ведь путь от условного пункта А до «Уткино» способен вместить в себя радостный трепет «Поездки на
