Райкер, но выражение его лица осталось серьёзным. — Быть и лидером, и обычным человеком — адская работа. — Его голос звучал спокойно, а взгляд не отрывался от руды. — Одно из самых одиноких мест в мире. Если только не найдёшь кого-то достаточно сильного, чтобы делить эту ношу. — Он переложил прут в другую руку. — После того, как ты провернула всё с Холлисвортом и сабантерами, я подумал, что ошибался. Что ты достаточно сильна для такого парня, как Валдус. Видимо, я был неправ.
Она выпрямилась, ощетинившись.
— Ты не ошибся.
Она была достаточно сильна для Валдуса. Для его бремени и его страхов.
Рука Райкера сжала её.
— Если вакцина не сработает, это могут быть ваши последние минуты вместе.
Её сердце дрогнуло.
— Поверь мне, — продолжал он, — если закончить всё в гневе, с невысказанными словами, это будет преследовать тебя вечно.
Жалость пронзила её. Она подумала о женщине, которая когда-то любила Райкера.
— Не надо. — Будто прочитав её мысли, он нахмурился. — Я мудак. Всегда им был. Не делай из меня что-то большее.
— Это я услышала громко и чётко. — Но внутри она задумалась. И всё больше размышляла над его советом.
У неё и так хватало сожалений на всю жизнь. Слишком много невысказанных слов.
Убрав руки с прута, она бросила на Райкера хмурый взгляд.
— Мешай точно так же. Не быстрее и не медленнее. Не испорти всё.
Он лишь закатил глаза.
Она вздохнула.
— Ты и правда мудак мирового класса, но лучшего зама для Валдуса я не могу представить.
Его брови высоко поднялись. Он открыл рот. Но промолчал.
Было приятно наконец поставить точку.
Особенно перед разговором, который мог оказаться куда сложнее.
Расправив плечи, Ева зашагала к Валдусу.
Глава 33
Валдус возвышался перед ней, повернувшись спиной, одна рука упиралась в стену, голова опущена, плечи напряжены — каждый мускул на его теле казался высеченным из камня, обнажая грубую силу и блестящую кожу.
Её охватило желание провести языком по каждому изгибу его тела, но она подавила его.
— Валдус… — Её рука замерла над его широким плечом, сердце бешено колотилось, ладони горели от жажды прикоснуться к нему.
Она чувствовала себя обнажённой. Уязвимой.
Но Райкер прав — её дни трусливого отступления закончились. И были слова, которые нужно сказать.
Её бывший похититель резко развернулся, перехватив её запястье. Его хватка была твёрдой, но нежной.
— Ты и так слишком часто была подопытной.
Ее живот сжался.
— Да, но…
Он прижал её ладонь к своему лицу, будто хотел впитать её прикосновение в кожу. Его взгляд умолял понять.
— Всю жизнь я был лидером. Брал на себя риски. Делал то, что другие не могли. — Он сглотнул. — Ненавижу, что Холлисворт украл твой контроль. Ненавижу, что я тоже это сделал. — Он покачал головой. — И я знаю… — его голос опустился до мучительного рокота, — что есть ноши, которые я не могу взять за тебя. Боль, которую не могу разделить. Но я бы принял её всю, если бы мог. И уж точно не стану увиливать от того, что в моих силах.
Внутри у нее всё перевернулось.
«Я люблю его».
Вопреки всякому здравому смыслу, её глупое сердце сорвалось в пропасть любви. Глубже, темнее, опаснее любой расщелины Драгаш-25.
И она не могла пожалеть об этом ни на мгновение.
— Я не спрашивал разрешения раньше, просто брал, — продолжал он, — поэтому спрашиваю сейчас. Позволь мне быть первым?
Её сердце, уже принадлежавшее ему, упало ещё глубже в его руки.
— Я… я не смогу отказать. Но… — Старые страхи охватили её. — А если я ошибаюсь? Что если это не просто боль, а смерть? — У нее перехватило дыхание. — Всегда есть погрешности. Есть шанс, что сыворотка уничтожит не только трекер, но и тело. — Она коснулась его лица. — Я не переживу, если убью тебя.
— Думаешь, я переживу, если умрёшь ты?
— Твои люди нуждаются в тебе.
— И в тебе тоже. Если сейчас не получится, тебе придётся пробовать снова. И снова. Пока не выйдет.
— А если у меня не получится?
— Получится. — Он сжал её руку. — Я верю в тебя безгранично.
Она могла только смотреть, как его губы приближаются, касаясь сначала одного уголка её рта, потом другого. Ему было плевать на любопытные взгляды вокруг — его сила и непоколебимая уверенность проникали в неё с каждым вздохом.
— Ты одна из сильнейших людей, которых я знал. У тебя получится. Я уверен.
Её сердце раскололось.
— Правда?
— Я знаю, ты сделаешь всё возможное. Примешь все меры предосторожности. Дашь нам лучший шанс. — Его пальцы сжали её. — Я не из тех, кто легко отдаёт контроль. Но в твои руки я готов отдать себя скорее, чем в любые другие.
Прикосновения Валдуса всегда заставляли её летать. Теперь же она парила на одних его словах, поднимаясь всё выше с каждым ударом сердца.
Он действительно верил в неё. Видел в ней учёного, способного на это. В ней — существе, которое когда-то сводили к ценности её лица и того, что между ног. Которое превратили в игрушку для извращенца и лишили воли. Но не теперь.
Она думала, его нежелание позволить ей первой испытать сыворотку — от недоверия. Но всё оказалось наоборот. Он доверял ей настолько, что готов отдать судьбу своих людей в её руки.
Она могла быть погребена под тоннами камня, но никогда не чувствовала себя такой лёгкой. Сильной. Свободной.
— Я… даже не знаю, как передать, что значат для меня твои слова.
Он притянул её ближе.
— Мои люди выживут без меня. Я же без тебя не выживу. — Он прижал лоб к её. — Это начинается и заканчивается мной.
Она отстранилась.
«Я же без тебя не выживу».
Ошеломляющие слова. Близкие к признанию в любви — насколько это возможно для такого человека как командир. Потому что для него выживание значило всё.
— Мои родители погибли в песчаной буре, когда я был ребёнком. — Его голос был низким, хриплым, и хотя она не понимала, зачем он заговорил об этом сейчас, ловила каждое слово, жаждая узнать о нём всё. — Я почти не помню их. Только слабый запах — смесь машинного масла и отчаяния. Говорят, мой отец работал на водоочистной станции, пока она не высохла. Не уверен. — Его пальцы сжались. — Я вырос в переполненных казармах для сирот, а в двенадцать меня призвали в армию Совета. Я жил, работал, ел, тренировался с этими людьми. Вырос среди них. Заработал право вести их. Это была хорошая жизнь. Тяжёлая. И я… я так и не научился
