обедом, но и вообще считал уровень «Барракуды» ниже своего достоинства. Видимо, предстоит конфиденциальный разговор, и кто его знает, сколько прослушек находится у Петрова или у замов в кабинетах.
– Ну что, Алекс, ты все еще возишься с бупрофиллином? – спросил Петров, двигая к себе тарелку с харчо.
Этот вопрос застал Алекса врасплох. С одной стороны, Петров недвусмысленно намекнул, что «РосФарм» утратил интерес к этому проекту. С другой стороны, Алекс считал, что когда он принесет Петрову новенькое регистрационное удостоверение на бупрофиллин, тот не сможет устоять перед открывающимися возможностями. Это он усвоил еще в аспирантуре. Сначала делаешь эксперимент и только в случае успеха показываешь результаты начальнику. Если эксперимент проваливался – тогда зачем вообще беспокоить человека? Как говорила соседка Алекса по университетской лаборатории, просить разрешения всегда труднее, чем просить прощения.
Однако похоже, что Петров все-таки хочет расставить все точки над «и». Отпираться было бесполезно, поэтому Алекс просто кивнул. Гуронов со значением посмотрел на Петрова.
Петров молча съел пару ложек харчо и отодвинул тарелку в сторону.
– Хорошо. Ты про наши проблемы с рекламациями знаешь?
– Конечно, знаю. Но как это связано с моей программой?
– Ну, не столько с программой, сколько с компанией, которая все это удовольствие тебе оплачивает.
Алекс тревожно посмотрел на него. Петров явно что-то задумал.
– Алекс, – продолжил Петров после паузы. – У тебя в резюме написано, что ты сообразительный, нестандартно мыслящий специалист.
До Алекса наконец дошло, на что намекает Сергей Вениаминович, но поверить в то, о чем он подумал, было трудно.
Петров кивнул Гуронову. Судя по всему, автором этой идеи был именно он.
– Алекс, смотри, для решения проблемы с рекламациями требуют занести денег. У нас – ты сам знаешь, мы только выводим завод на самоокупаемость и с деньгами очень плохо. А с рекламациями и без денег мы закроемся через полгода. Ты даже не успеешь закончить свою программу.
У Алекса окончательно пропал аппетит. После такой просьбы Серафим не только не даст денег, но и вообще пошлет Алекса куда подальше. А без поддержки Серафима все будет кончено.
– Сколько? – выдавил из себя Алекс.
– Двести пятьдесят тысяч, в евро.
Петров грустно посмотрел на него:
– Алексей, ей-богу, очень нужно. Без этих денег нам труба.
Это был первый раз, когда Петров назвал его русским именем. Вероятно, это должно было означать действительно крайнюю необходимость.
– Ого. А что я им скажу – дайте, пожалуйста, четверть миллиона? За просто так – это же смешно. Мы должны предложить им что-то взамен.
– Ну ты и предложи, если считаешь, что просьба зама госкомпании – это просто так, – удивился Петров.
Алексу стало окончательно понятно, что никакой команды в «РосФарме» нет и быть не могло. Каждый, очевидно, играл только за себя. Господи, что он делает на этом заводе?
Для денежного разговора с Серафимом Леон посоветовал приехать в «Генецвале» на Арбате, где они оба ужинали. Глинобитные стены с большими окнами, окутанные густой пластиковой имитацией виноградной лозы, отделяли стилизованную под уютный грузинский дворик отдельную комнату, где сидели партнеры Алекса.
Видя, что трапеза уже подходит к концу, Алекс отказался от меню, предложенного появившимся из-под земли официантом, но попросил кофе. Не садясь за стол, он сразу изложил просьбу Петрова.
С лица Серафима немедленно исчезла довольная улыбка, а Леон сделал вид, что читает что-то в телефоне.
– Алекс, – сказал Серафим, поднимаясь из-за стола, – у нас нет таких денег.
Выйдя из-за стола, он приобнял Алекса за плечи и кивнул в сторону выхода.
– Я на Брайтоне общался с ужасными жуликами, но им до вас ох как далеко! Передай своему Петрову, что денег у нас таких нет и что лучше маленький Ташкент, чем большая Колыма.
Алекс послушно прошел с ним до выхода из уютного дворика. Понимая, что уйти ни с чем он не может, Алекс остановился у выхода как вкопанный. Для надежности он даже положил руку на глиняную стену.
– Серафим, ты, главное, не нервничай. Во-первых, надеюсь ты не подумал, что мы тупо вымогаем у тебя денег, а во-вторых, у меня есть хорошая для тебя новость.
– Как, у тебя есть еще и хорошие новости?! – удивился Серафим его беспардонности. – Может, вы хотите вообще забрать мой бизнес? Все, что у меня осталось – так это Леон, который и привел вас ко мне. Но если вы возьмете этого шалопая, тогда поговорим!
Сидящий за столом Леон невозмутимо продолжал читать сообщения на своем телефоне.
Алекс молча вытащил из кармана флешку с заявкой на патент и протянул ее Серафиму. Маленькая флешка с государственной интеллектуальной собственностью. Но если государство в лице Петрова хочет четверть миллиона евро, то такой обмен казался вполне справедливым. Ведь государство не может все время хапать, иногда ведь нужно и делиться.
– Это что?
– Там заявка на патент. Петров разрешил вас туда вписать. По российским законам у обеих компаний будет неэксклюзивное право на бупрофиллин. То есть вы сможете и торговать им самостоятельно, помимо нас. Или дать кому-нибудь лицензию и получать миллионы долларов, ничего не делая. В любом случае, этот патент – огромные деньги.
Конечно, Алекс у Петрова ничего не спрашивал. Но по тем же российским законам, Леон был одним из изобретателей – и получалась интересная коллизия. Если Леона не вписывать в заявку, то такой патент не стоит и ломаного гроша, так как любой суд может аннулировать его за нарушение прав изобретателя. А если вписать, то поскольку отношения изобретателей не урегулированы, все сказанное Алексом было чистой правдой. Единственное, в чем Алекс не был уверен – это в степени юридической безграмотности уважаемых партнеров.
Серафим осторожно взял флешку.
– Это точно? Леон, позвони немедленно и спроси у нашего юриста.
Леон нехотя оторвался от телефона:
– Прямо сейчас? Мне тут любимая девушка пишет.
– Да, прямо сейчас. А то денег у меня мало, а девушек у тебя и так как грязи.
Пока Алекс пил принесенный ему кофе, Леон, а затем и Серафим, общались с кем-то по телефону, пытаясь подтвердить слова Алекса.
Неожиданно за спиной Леона в глубине зала он заметил знакомые лица. Известная Алексу дамочка в неизменной шляпке-клош и бывший начальник юридического отдела сидели по обе стороны от испуганного компактного толстяка, который то и дело протирал левой рукой лысину носовым платком. Анна Спиридоновна успокаивающе гладила его правую руку.
Алекс сразу же узнал и ее, и Подсвешникова. Ее появление никогда не сулило ничего хорошего. Он тихонечко пнул под столом Леона и кивнул в сторону странной троицы. Серафим тоже отвлекся от тарелки и проследил
