Как правило, клиент приходит с готовым решением. Мы пока не РА – хотя намерены им стать, мы – производство. Заказчик уже знает, что и сколько ему надо: световых коробов, щитов, микроавтобусов или троллейбусов.
У нас есть дизайнеры. Но опять-таки обычно художественное решение уже имеется. Нам остается лишь адаптировать его под конкретный рекламоноситель и технологию декорирования.
До сотни машин (или до 300 микроавтобусов) – средний заказ. Но нельзя считать только количество машин, нужно учитывать и их маршруты. Исследовательские организации измеряют качество этого рекламоносителя аналогично измерениям качества в других СМИ.
Второй момент – чисто производственный. Нужно время на декорирование транспорта. Обычно в 22 рабочих дня укладывается любой заказ.
Нереально. Это все, что есть в городе. А ведь есть другие компании, другие контракты. Да и не все маршруты подойдут. Так что – нереально.
По моим ощущениям, лидер – троллейбус. За ним – «маршрутка», потом трамвай, и замыкающий – автобус.
Дядя Леша, ты жадный?
А правда, что у тебя расценки очень высокие? Может, ты жадный?
Хочешь, я тебе анекдот расскажу? «Стоит мужик на рынке, торгует помидорами. У всех по 5 рублей, а у него – по 10. Его спрашивают, мол, они у тебя лучше? – Нет, не лучше. – Свежее? – Нет, не свежее. – А почему же дороже? – Очень деньги нужны, однако».
Вот это – жадность. А у нас в цену включено все: рекламопригодность маршрута, весь сервис, замена неработающих машин, гарантия – вплоть до утилизации рекламы после завершения срока эксплуатации. От 50 машин мы берем за месяц 300 долларов, за три месяца – 500 долларов. Есть в Москве ставки и дешевле, но надо смотреть, на чем они экономят. Потому что в итоге может выйти или дороже, или гораздо менее эффективно.
Например, уточни, с какого момента идет аренда. Мы, если делаем заказ 22 дня, то срок аренды всех ста машин начинается в день выхода на линию последней. Это, согласись, немалый бонус.
Диалог не по существу
– Ладно, не будем про расценки и бонусы, а то найдется подозрительный читатель, сочтет скрытой рекламой. Ответь мне на такой вопрос: а не надоело тебе всем этим заниматься? Ведь десять лет уже.
– Нет, не надоело. Мне интересно и с дизайном посидеть, и с клиентом пообщаться. И не надоест, я думаю. Ведь это наше с братом детище. Мы его родили. Пусть оно сейчас не так прибыльно, как другие направления, открытые позже. Но с этого все начиналось.
«А мне летать, а мне летать, а мне летать охота!»
Давай напоследок о чем-нибудь душевном.
Легко.
Как твои прыжки с парашютом?
Никак. Кончились.
Почему? Ты же чуть не полтыщи напрыгал.
Из них два приземления – на запасном куполе. Я не стал ждать третьего. И вообще, я теперь летаю, а не прыгаю. Это завораживает не меньше.
Права пилота получил?
Пока нет. В планах только.
Брат разделяет все твои увлечения?
Не знаю. Летать он тоже летает.
Вы с ним вообще никогда не ссоритесь?
Кто ж никогда не ссорится? Издеваешься, что ли? Поорем друг на друга. Потом пива попьем.
На какой машине сейчас «заруливаешь»?
На «Мерседесе», 220-м. «АМГ», 5.5, если кто разбирается.
Видел, видел. С «блатными» номерами.
Для меня, кроме «Мерсов», других машин не существует.
Да ладно тебе. В нашем пробеге ты и «Ниву» очень даже переварил. Правда, «раздатку» ей убил своими чудо-прыжками на байкальских трамплинах. Но во Владивосток ты въехал на «Ниве», а не на «Мерсе», я точно помню.
Та «Нива» у меня до сих пор есть. У единственного из всех вас. Мы когда Нахабино закончим, я ее там на постамент поставлю.
Ладно, друг Леха, спасибо, что пришел. Дальше интервью закончится твоими прямыми цитатами из прежней жизни.
Спасибо, что позвал. И ты уж там поаккуратней с цитатами, ладно? Мало ли что я говорил…
Прямые цитаты из Алексея Александровича Тарасова
…На работе я теперь наблюдатель. Не только, конечно. С крупными клиентами все равно веду переговоры сам. Но народу теперь много, и приходится быть наблюдателем. Даже когда ночью мимо еду – благо, производство круглосуточное, – заглядываю…
