Я: «Я не буду отвечать на вопросы, пока вы не скажете мне, кто вы».
678-555-8214: «Это не переговоры. Я хочу свои деньги».
678-555-8214: «Скажи, где Уилл спрятал деньги, или присоединишься к нему».
Я еду домой длинной дорогой, медленно двигаясь по Ленокс-Роуд, словно в тумане. Телефон валяется на полу рядом с пассажирским сиденьем, куда я швырнула его, словно горячую картофелину. Я едва замечаю, как внушительные особняки и идеально ухоженные газоны уступают место стрип-клубам, магазинам нижнего белья с затемненными окнами и мужским клубам на Чешир-Бридж. Я медленно тащусь, пристроившись в хвост вереницы неспешно катящих автомобилей с иногородними номерами и останавливающихся на каждом шагу автобусов. Пальцами я намертво вцепилась в руль, рискуя, того и гляди, разломить его пополам.
Прежде никто и никогда не угрожал меня убить. И хотя угроза была получена по эсэмэс и прислана бог знает откуда, возможно, даже с другого конца земли, слова холодными ударами отзываются у меня в животе.
«Скажи мне, где Уилл спрятал деньги, или присоединишься к нему».
На светофоре я наклоняюсь, чтобы взглянуть на телефон. Слава богу, по-прежнему ничего. Кто бы ни был человек, писавший мне с номера с кодом 678, я ни секунды не сомневаюсь, что угроза вполне реальна. Этот человек знает Уилла, знает про четыре с половиной миллиона и думает, что я знаю, куда Уилл их спрятал. Люди убивают и за меньшее.
Мне в голову приходят сразу два вопроса. Первый: откуда отправителю известно, что он пишет именно мне? Для этого у него уже должен быть номер моего мобильного, но откуда? Второе: если это не номер Уилла, почему он назвал его Наташе? Почему указал его в квитанции на покупку, сделанную на ворованные деньги?
Машина позади меня сигналит, и, подняв голову, я вижу, что на светофоре уже горит зеленый. Я роняю телефон на пол и нажимаю на газ, пристраиваясь за белым джипом.
А потом еще одна мысль заставляет меня крепче вцепиться в руль. Может скрытый номер и номер, начинающийся на 678, принадлежать одному и тому же человеку?
Я обдумываю эту мысль со всех сторон. Тот парень из компьютерного отдела в «Бест-Бай» сказал, что сообщения, приходившие на мой телефон со скрытого номера, отправлялись с мессенджера и поэтому их невозможно отследить. Что, если на телефоне с номером 678 тоже установлен мессенджер? Тогда вполне вероятно, что они отправлены с одного телефона.
Я сворачиваю направо на Норт-Хайленд-авеню и следую по двухполосной дороге через центр зеленого района Вирджиния-Хайленд. Сейчас уже около шести часов, самый час пик, и на улицах и тротуарах настоящее столпотворение. Я двигаюсь черепашьим шагом, одновременно стараясь убедить себя, что все сообщения посланы одним и тем же человеком, но не могу. Тон, в котором они написаны, абсолютно разный.
Я ныряю на парковку, нащупываю на полу телефон и просматриваю сообщения со скрытого номера. По сравнению с угрожающим посланием, присланным с номера 678, они кажутся почти безобидными. Они убеждают меня ехать домой, не верить всему, что я услышу про Уилла в Рейнир-Виста. Как будто кто-то не хочет, чтобы я узнала правду про Уилла.
Я размышляю о том, кто может желать, чтобы я оставалась в неведении относительно прошлого Уилла, кто может что-то выиграть или потерять в случае, если я о нем узнаю, и прихожу к выводу, что единственный, кто это может быть, – это… Уилл. Уилл не хотел, чтобы я знала, и поэтому врал про родителей, свое прошлое, свои корни в Рейнир-Виста и Сиэтле. Уилл, вероятнее всего, и есть тот, кто посылал мне эти сообщения.
Чего, конечно, не может быть. Покойник не может посылать эсэмэски.
А потом я вспоминаю слова Корбана про то, как Уилл заставил его поклясться могилой матери: «Я обещал, что, если с ним что-нибудь случится, я о вас позабочусь». Скрытый номер принадлежит Корбану, анонимному защитнику, исполняющему обещание, данное погибшему другу? Я обдумываю эту новую вероятность, но чувствую, что в ней есть что-то неправильное, что-то не сходится.
