Тони Мориссон От первой буквы до последней эти страницы отмечают человеческое достижение – читающий мозг. В промежутках между этими страницами я надеялась вступить в диалог с вами, читатель, о моих опасениях.
Во-первых, не приведет ли сама гибкость читающего мозга, отражающая особенности цифровых медиа, к атрофии наших важнейших мыслительных процессов критического анализа, эмпатии и рефлексии в ущерб нашему демократическому обществу?
Во-вторых, будет ли угрожать формирование этих же процессов нашей молодежи? Безусловно, каждый из этих человеческих процессов находится под постоянной угрозой исчезновения. И все же каждый из них ускорялся на протяжении веков, и мы можем утешиться этим.
Меньше утешения можно найти в моем третьем опасении, потому что оно одинаково полезно для нашего развития. Мы, люди, по-видимому, рождаемся с непреодолимым стремлением увеличить свои способности и выйти за границы воспринимаемых нами пределов. Когда мы не можем этого сделать, мы создаем новые инструменты и технологии, которые делают это за нас. Действительно, сама гибкость человеческого мозга стимулирует и позволяет нам это делать. Но гибкость мозга также обладает собственной мудростью в отношении изменения некоторых способностей (таких как внимание и память), когда мы пытаемся преодолеть наши перцептивные и интеллектуальные ограничения с помощью новых инструментов технологии. Точно так же, как были «промахи» в эволюции, когда целые виды, черты или способности исчезали, потому что окружающая среда не поддерживала их продолжение, могут быть промахи в эпигенетических изменениях наших когнитивных способностей, когда мы с энтузиазмом приобретаем новые существенные навыки, которые готовят нас к будущему, параметры которого мы едва можем себе представить.
Это цифровая дилемма, которая разыгрывается в данный момент в когнитивных, эмоциональных и этических процессах, которые связаны с нынешней схемой чтения и теперь находящихся под угрозой. Как легко было бы замкнуть эти процессы, которые сделали нас теми, кем мы были до сих пор, как читатели. Насколько просто было бы перейти к новым способам получения большего количества знаний быстрее и игнорировать растущие разрывы между информацией, которую мы читаем, и анализом и размышлениями, которые мы применяем к ней. Это будет «актом сопротивления», как выразился Дэвид Улин, если мы остановимся на мгновение и выясним мощью всего нашего интеллекта, кем мы хотим быть дальше и что будет лучшей комбинацией способностей в читающем мозге наших будущих поколений. Теперь вы понимаете, что глубоко читающий мозг – это одновременно материальная реальность из плоти и костей черепа и метафора для непрерывного расширения человеческого ума и добродетельности. Если иногда я слишком боюсь закоротить его в будущих поколениях, я одновременно надеюсь и верю во многопотенциальные способности этого контура воплощать экспоненциально растущие интеллектуальные, эмоциональные и моральные способности всего нашего рода. Это поворотный момент нашего поколения, время, когда мы решаем принять истинную меру нашей жизни. Если мы будем действовать мудро на этом культурном, когнитивном перекрестке, я полагаю, что, в отличие от того, что Чарльз Дарвин надеялся на будущее нашего рода, мы создадим все более сложные схемы «чтение – мозг», способные к самым «бесконечным и красивым формам».
Спеши медленно, мой дорогой и хороший читатель.
Возвращайся домой.
Счастливого пути!
Марианна
Выражаю признательность
«У каждой книги есть своя жизнь». Именно эти слова сказала мне мой прозорливый редактор HarperCollins Гейл Уинстон, когда я закончила свою первую книгу десять лет назад. Я думаю об этом сейчас, потому что это не может быть более верным для этой книги, со всеми людьми, которые внесли свой вклад в ее создание и написание, начиная с моей матери, Мэри Элизабет Бекман Вулф. Внешне обыкновенная женщина, она была необыкновенной, возможно, даже блестящей самоучкой, которая никогда не переставала читать книги и воспитывать всех своих детей, внуков и даже правнуков до последней недели своей жизни. За два дня до ее смерти я смогла сказать ей, что эта книга будет посвящена ей, моей лучшей подруге. Я не сомневаюсь, что она меня услышала. Она всегда так делала, и если мне очень повезет, то так будет и сейчас.