моём ковырялась — а просто майку с шортами взяла.
Но всё равно!
Хотел было как-то язвительно пошутить, но со сна голова соображала туго, так что ничего не придумал, а ещё на слове «завтрак» у меня заурчало в животе.
Марья же поставила на журнальный столик перед моей кроватью коробочку, от которой одуряюще пахло едой. Ну, и как после этого можно было на неё злиться?
Взял из руки Марьи всё ещё протянутую одежду и, подмигнув ей, встал с кровати.
Ой, а что это мы порозовели и отвели глазки?
Считаешь, что можешь врываться ко мне в спальню? Значит, будь готова лицезреть меня в одних труселях!
Нацепив на себя шмотки буквально секунд за пять, я… выпал из жизни ещё секунд на пятнадцать. Именно столько мне потребовалось, чтобы «слизнуть» порцию риса с курицей и салатиком, что притащила ко мне принцесса.
Я пытался вести себя прилично, но после сна во мне, даже несмотря на эйфорию, проснулся просто звериный голод! Так что я проглотил всё это даже не жуя… После чего, поводил носом в поисках добавки.
Марья, с несколько растерянным видом развела руки в стороны:
— Это всё, что я захватила… Прости. А! — Достав из своей сумочки маленькую тетра-пак упаковку, поставила её туда же — на журнальный столик. — Ещё сок!
Выдув сок с одного глотка, я выдохнул:
— Это ты прости меня за эту дикость — неделю ничего не ел! Спасибо, что принесла мне завтрак!
С пола по ножке журнального столика на его поверхность забрался хомяк, засунул мордочку в пустую коробку из-под еды и посмотрев на Марью, потыкал себя лапкой в живот, мол, тоже голодный.
— Ой! — Девушка тут же нагнулась и, схватив хомяка к себе в руки, начала его наглаживать. — Какая прелесть! Он тоже показывает, что хочет кушать. Какой он умный! — Затем, наклонила голову к в момент сомлевшему хомяку. — Чуть попозже тебя покормлю, хорошо?
Хомяк согласно кивнул, а Марья подняла на меня взгляд восторженных глаз:
— Ну, ты видел⁉ Он всё понимает! Ты где такого хомяка нашёл? — Сзади тактично кашлянули, и Марья вспомнила про лекарей, что привела с собой — тут же посторонилась и представила их. — Да, кстати, это к тебе! Лучшие лекари, которые были сейчас в доступе и которых смогли найти службы моего отца в Англии. И ещё днём прилетит ваш родовой лекарь — Мясницкий.
Вот, Мясницкий — это уже хорошо, это -надёжно. Четырёхколодцевая глыба, которая и мертвеца может поднять за пару минут.
А местные лекари… Ну, один более-менее — слабенький — трёхколодцевый, три же других, вообще, двухколодцевые.
И ещё… один из них мне не нравится… Чем именно — сказать не могу, но определённо не нравится! Ещё и в сумке сверху лежит клизма!
Кивнул Марье:
— Да, спасибо, лекари сейчас очень кстати. Вон только, того… — Я указал в сторону того, который мне не понравился. — Не нужно. Можете его отпустить.
Марья даже перестала наглаживать хомяка и в непонятках нахмурила бровки:
— Отпустить? Почему?
— Считай меня старомодным, но у меня предубеждние к лекарям, которые таскают с собой клизму! Это же достаточно специфическая штука, для, скажем так, определённых, не самых распространённых и частых манипуляций, чтобы таскать её постоянно с собой. В общем, на процедуры с этим лекарем я не согласен.
Девушка покачала головой и слегка усмехнулась:
— Ну, не нужен, так не нужен. Трёх, думаю, тоже будет вполне достаточно.
Мда… принцесса глянула на меня… странно. Лишь на мгновение, но взгляд её был странным. Таким смотрят на… странных людей.
Ну, а я что могу поделать? Под эйфорией я! Что-то мне в этом товарище не понравилось, а вытащить это из подсознания в сознательную часть мозга не позволяет эта же самая эйфория! Потому, и нашёл формальный повод… Вот сейчас залатают все мои пулевые ран —, тогда и отрублю эйфорию.
А пока, вот так…
* * *
Латали меня два часа подряд, и все эти два часа лекари периодически были с огромными от удивления глазами.
Ну да, я в курсе, что с такими ранами не живут, а теперь и они в курсе, что ещё как живут, и при этом, ещё и чувствуют себя хорошо.
Когда они закончили магичить и отсоединили от меня аж три капельницы: это и физраствор, и переливпние крови, и что-то там ещё, выглядели они слегка озадаченными. Вот только, никто пояснять им как так вышло, что я был жив до их прихода, не стал — я их просто выпроводил наружу.
Марья ждала всё это время у меня в комнате, постоянно наглаживая хомяка. Лекарям она не мешала и в процесс своей моськой не влезала, но не понять, что я был при смерти, было сложно.
Ну, по мнению лекарей — при смерти, а принцесса, после недели совместных тренировок перед соревнованиями прекрасно знала, что я часто не обращаю внимания на раны, и даже на раны опасные для жизни. В общем, попривыкла уже немного, что я как бы… бессмертный. Вот и сейчас, когда работали лекари, хоть в её глазах и промелькало опасение за меня, но никакой паникой там и не пахло.
Англия. Лондон. Спортивный городок. Лекарь адепт Хьюго Грин.
Мужчина облизал полностью пересохшие губы и дрожащей рукой набрал на планшете номер.
После двух гудков из динамика донеслись всего два слова:
— Сделал укол?
— Да, господин Эшвуд.
Лекарь почувствовал, как с его лба скользнула капля пота, прочертила дорожку по носу и капнула с его кончика на асфальт.
Ещё никогда мужчине не было так старшно врать. Сейчас от его лжи зависела жизнь его родных…
Голос в трубке послышался приглушённо, будто человек на том конце отвернул голову от микрофона:
— Отпустите семью Грина. Что? Дочку изнасиловал мой внучатый племянник? Ну ничего, с неё не убудет… — Затем, в динамике прозвучало громко. — Я больше не нуждаюсь в Ваших услугах. Можете быть свободны.
Дальше послышались гудки.
Лекарь выдохнул, его ноги подкосились, и он, оперевшись рукой на стену, сполз вниз, на асфальт.
Живы! Его родные останутся живы! А ведь когда люди оказываются в лапах Альфрика Эшдауна такое случается далеко не всегда…
Вчера вечером в его дом вломились люди, и когда через пять минут в комнату к связанной верёвками семье вошёл Альфрик — сильнейший богоподобный маг Англии, по спине лекаря прошло целое стадо мурашек. Слухи об
