жилами и жиром. Рядом — субпродукты, на которые никто не покусился.
— Где наша не пропадала, — заявила я сама себе, закатала рукава и принялась за дело.
Из костей я сварила хороший бульон. Крепкий, наваристый, даже мяско там было. Ливер отварила (бульон пригодится завтра на похлёбку), порубила, как могла, и поджарила с луком. Лука положила много — он здесь был дешёвым и считался пищей бедноты. Сделала простое тесто и испекла два большущих мясных пирога. Пока они подрумянивались, в кухню то и дело заглядывали слуги и удивлённо принюхивались.
— Что так пахнет, Эльза? У меня от запаха голова кружится! — спрашивали они.
— Скоро узнаете, — обещала я.
Пахло в самом деле замечательно. Впрочем, как может пахнуть свежайшее мясо, щедро сдобренное луком? Только очень вкусно.
Готовые пироги я разрезала на порционные куски. Довольно большие, кстати. Выдам каждому по плошке бульона и куску пирога. Чем не ужин?
Кормили нас всех вместе. Крепостные расселись за столом, получили свою порцию и молча принялись за еду, изредка поглядывая на меня.
Не поняла! Невкусно, что ли? Я пробовала, вроде всё хорошо.
Мои сомнения разрешила вошедшая в кухню госпожа Лера.
— Что это вы такое едите? — спросила она и заглянула в чугунок с бульоном. — Эльза, это ты приготовила?
— Я.
— Удивительно. Такой прозрачный и красивый бульон может готовить только королевский повар. А пироги с чем? Положи мне кусочек, уж очень вкусно пахнет.
Я хотела отхватить хороший кус пирога, но госпожа Лера замахала руками:
— Нет, нет, совсем немного! На один укус.
На один, так на один — я отрезала тонкий пластик.
— О, Сильнейший, там что — лук? — господа Лера внимательно рассматривала начинку. — Даже не знаю, решусь ли я это есть. От меня же потом неделю пахнуть будет!
— Не будет, — заверила я. — От жаренного лука нет запаха, только от свежего.
Госпожа Лера кивнула, съела кусочек и сказала с озабоченным видом:
— Недурно. Положи на тарелку нормальный кусок и налей бульона. Оставь эту порцию, потом я скажу, что с ней сделать.
Как же я была удивлена, когда узнала, что порцию госпожа приготовила для себя!
— Не могла же я при холопах признаться, что сама хочу съесть эту вкуснотень! — хихикая, как девчонка, призналась она. — Эльза, ты, оказывается, отлично готовишь. Это и хорошо, и боюсь, очень плохо.
— Почему плохо?
— Потому, что слух о твоём кулинарном таланте уже разнёсся по дворцу. Иди в королевскую кухню, там тебя главный повар вызывает.
В кухню я летела, как на крыльях. Вот он — мой шанс! Мой счастливый билет в благополучную жизнь! Повар, а потом и король с фавориткой, оценят моё мастерство, и я буду работать на королевской кухне. Зарабатывать, наконец, деньги и строить реальные планы на будущее.
Я отдавала себе отчёт, что готовлю, в принципе, неплохо, но не гениально. Но! Не гениально — для своего мира. А в этом я вполне могу произвести кулинарную революцию. А если не замахиваться так сильно, то всё равно смогу сделать себе и имя, и деньги. Ура! Да здравствует здоровая пища.
К моему большому удивлению, на кухне не было никого, кроме самого повара.
Высокий, худой, в несвежем фартуке, заляпанном кровью и маслом, он был похож скорее на инквизитора, чем на повара. Один крючковатый нос и неприятный взгляд чего стоили.
— Так ты есть та крепостная девка, которая сегодня варила похлёбку холопам? — спросил он.
— Да, — я сделала книксен и замерла.
— Ещё какие-то рецепты знаешь?
— Знаю.
— Какие?
— Могу вкусно приготовить мясо, рыбу. Могу сделать несколько салатов и заправку к ним. Умею варить подливки и соуса, печь пироги, сладкие плюшки и пирожные, — перечисляла я.
— Где научилась? — прищурился повар.
— От разных людей, но больше всего от покойного отца. В молодости он служил на кухне у знатного иноземного господина. Простите, но я не помню его имени.
— Не надо, — отмахнулся повар. — Сейчас я буду готовить птицу. А ты — стоять рядом и говорить, что мне надо добавить и как порезать.
— Я могу помочь!
Повар окинул меня с ног до головы взглядом и вдруг засмеялся. Звонко, радостно, словно я только что его отлично развеселила.
— Ты? Кто позволит тебе прикоснуться к еде для благородных людей? А тем более, к еде для самого короля! Нет, глупая холопка, ты будешь только рассказывать, ничего больше. Всё, что знаешь и умеешь. И не вздумай что-то утаить!
Вот как! Хитрый повар решил выдавить из меня навыки и информацию, научиться всему, что умею я, а потом, вероятно, поспособствовать, чтобы меня отправили куда-нибудь подальше от дворца. Или вообще уничтожит физически, чтобы я не проболталась о его вдруг открывшихся талантах.
— Ну и стряпайте сами, как стряпали. Я вам не помощник, — сказала я. И пошла к выходу.
У повара вытянулось лицо. Он покраснел, потом побледнел, а потом резко дёрнул головой.
— Ты, девка, у печи перегрелась? — икнул он.
В два прыжка оказался рядом и схватил меня за косу.
Глава 50
Дёрнул к себе, заставил повернуться к нему лицом и размахнулся, намереваясь отвесить мне тяжёлую оплеуху.
Я, конечно, ни разу не боец. В прошлой жизни как-то не доводилось, и в этой ещё не пришлось, но, когда тебя разворачивают движением, от которого того и гляди слезет скальп, кто угодно будет защищаться.
Тем более свободная, а не крепостная, девушка!
Отбиваться от повара моими кулачками дело бесперспективное, но рядом на столе лежала большая железная лопатка. Ею я и приложила обидчика в лоб. Хорошо так приложила, со всей силы.
Он заорал пожарной сиреной.
— Девка! Стервь! Убью! Лично на лоскуты порежу!
Я прижалась к стене спиной и тоже заверещала:
— Не смей меня трогать! Я — вольная! Я на тебя жаловаться буду!
Так как никто из нас не сдерживался в выражениях, через минуту в кухню набились люди. Слуги, кухарка, поварята и госпожа Лера.
— Прекратить! — рявкнула она.
Командный голос госпожа Лера выработала отличный — мы с поваром шарахнулись друг от друга.
— Что здесь происходит? — строго спросила госпожа Лера.
В дворцовой субординации я пока разбиралась плохо, но вполне достаточно, чтобы понять, что наша управляющая по статусу значительно выше повара. Хотя бы потому, что он принялся оправдываться.
— Я приказал ей рассказывать рецепт! А она, дрянь, посмела отказаться! — заверещал повар. — Хотел поучить её, как надо вести себя с уважаемыми людьми, так эта стервь отбиваться начала.
Повар повернулся ко мне и, заикаясь от азарта и предвкушения, сказал:
— Твоя жизнь кончилась, дура. Тебя отправят пороть, а уж
