Воскресным днем каждый житель Делейна хотя бы раз в тревогевзглянул на север. Все соглашались, что будет невиданная буря. Тучи сделалисьтускло-серыми, цвета волчьего меха. Стало теплее, и впервые за недели началитаять сосульки на крышах, но старожилы говорили, что их не одурачишь. Быстропохолодает, и часа через два, самое большее через четыре, пойдет снег. И онбудет идти, говорили они, не день и не два.
В три часа те фермеры, что еще сберегли свое добро и своифермы, начали загонять скотину в сараи. Коровы недовольно мычали, они впервыеза долгое время смогли извлечь из-под подтаявшего снега прошлогоднюю траву.Постаревший, но еще бодрый в свои семьдесят два, Иосиф распорядился загнать вконюшню королевских лошадей. Женщины, то и дело поглядывая на небо, спешиливысушить белье на свежем ветру. Но белье не сохло; воздух был слишком влажным.
Все нервничали — и люди, и животные. Пивные были закрыты,долгий опыт научил их владельцев, что при падении барометра посетителистановятся раздражительны и драчливы.
Делейн ждал бури.
Глава 97
Бен и Наоми достигли фермы Пейны к двум часам — в то времяДеннис только проснулся на своем ложе из королевских салфеток, а Питер сел заскудный обед.
Наоми выглядела очень хорошенькой. Мороз и бег зажгли на еещеках алые розы; темные волосы выбились из-под капюшона.
«Рекордный пробег! — крикнула она, когда сани под тявканьесобак влетели во двор фермы. — Мы прибыли на три часа раньше, чем я думала! Ини одна собака не сошла! Молодец, Фриски! Молодец!»
Фриски, большая черно-белая лайка с серо-зелеными глазами,шла во главе упряжки. Услышав похвалу, она кинулась на грудь хозяйке, и та,обняв ее, станцевала уморительный вальс. Остальные собаки, тяжело дыша, лежалина земле, но ни Наоми, ни Фриски не выказывали никаких признаков усталости.
«Ай, Фриски! Ай, хорошая собака! Мы успели!»
«Куда?» — мрачно спросил Бен.
Она отпустила Фриски и сердито обернулась к нему… новыражение его лица умерило ее гнев. Он смотрел на дом. Да, они успели, но чтоих ждало? Пустая ферма; Пейна с Арленом на севере; Деннис — где-то в замке илиуже в темнице, если его схватили.
Она нерешительно тронула Бена за плечо:
«Ничего. Мы сделали все, что могли».
«Разве? — он глубоко вздохнул. — Сомневаюсь, — он шелвязаную шапку, и его золотые волосы заблестели в мягком свете дня. — Прости,Наоми. Ты тут ни при чем.
Ты со своими собаками сделала чудо. Я просто чувствую себябеспомощным оттого, что не могу им никак помочь».
Она поглядела на него и тоже вздохнула.
«Ладно, — сказал он, — давай зайдем. Может нам оставиликакое-нибудь сообщение. К тому же, пора укрываться от бури».
Внутри ничего не было. Обычный фермерский дом, оставленныйхозяевами в спешке. После часа поисков Бен уселся рядом с Наоми в гостиной… втом самом кресле, в котором Андерс Пейна слушал невероятную историю Денниса.
«Если бы он оставил следы», — проговорил Бен и удивленноподнял голову, увидев расширившиеся глаза Наоми.
«Следы есть! — воскликнула она. — Если снег еще немногозадержится…»
«Ты о чем?»
«Фриски! Фриски может найти его! У нее самый чуткий нос,какой я только видела».
«Этим следам уже несколько дней, — покачал он головой. —Даже самая чуткая собака в мире…»
«Фриски и есть самая чуткая собака в мире! — со смехомперебила Наоми. — И зимой взять след куда легче, чем летом, Бен Стаад. Летомслед быстро исчезает — сгнивает, как говорит мой отец, и его покрывают другиеследы. Не только людей и зверей, но и трава, теплый ветер, даже текущая вода.Но зимой след остается. Если у нас есть что-нибудь, принадлежащее Деннису…»
«А остальные собаки?»
