Но им и не такое вкурится…
Песенка серого в яблоках жеребца была вполне себе ритмична, соответствуя динамике погони, но текст… о пресвятой электрод Аквинский! В стране, подарившей миру Китса, Уайльда и великого Шекспира, слушать рифмованное бессилие современных песенников – это надругательство над самой психикой и духовностью человека! И это не мои слова, это тщательно отцензуренный крик души моего наставника, который выразился куда как менее литературно, но более честно и эмоционально…
– А вы умеете блеснуть крепким словцом, – уважительно протянул кебмен. – В жизни не предполагал, что благородные дамочки знают такие выражения! Меня научите?
Лис неуверенно хихикнул, опуская шляпку пониже на брови, возможно, хоть кто-то сумел его пристыдить. Меж тем паровая повозка после почти получасового петляния с одной лишь целью запутать след наконец притормозила у небольшой церкви Темпл.
Ранее она принадлежала ордену тамплиеров, много раз перестраивалась, и даже сейчас большая часть её стояла в лесах, но именно в её двери нырнули две фигуры – молодого лиса из «близких к природе» и старого холостого генерала. Громилы так же слаженно заняли охрану у входа.
Месье Ренар удовлетворённо зарычал:
– Милейший, нам с племянником срочно необходимо помолиться. Если водитель паромобиля будет против, успокоите его за наш счёт?
– Кто ж откажет такой женщине?! Буду счастлив вам услужить, и всего за шиллинг в придачу.
– Три шиллинга.
– Храни вас бог, щедрая миледи! – Конь лично открыл нам дверцу кеба, помогая сойти на тротуар.
Лис нахально послал ему воздушный поцелуй, подцепил меня под локоть, и мы вдвоём хорошим размашистым шагом двинулись к церкви. Но стоило нам подняться по ступеням, как двое высоких гориллоподобных мужчин преградили дорогу.
– Сюда нельзя. Закрытая служба.
– Никто не может запретить верующему войти в храм, – пропел мой учитель, освобождая мне обзор для прицела.
Памятуя вчерашний опыт, я нажал пуск так, чтобы получивший заряд громила рухнул именно на своего же товарища, а уж мощности там хватит на двоих. Пока эта пара, дёргая конечностями, искрила на входе, нам пришлось просто перепрыгнуть через них, обходить было бы дольше и сложнее. А вот всё самое интересное действительно происходило внутри.
Храм был почти не освещён, окна из-за ремонта забиты досками, а свечи горели лишь у самых почитаемых фресок, то есть далеко не везде. Невысокий запуганный священник-баран, но без рогов, мялся за алтарём, пытаясь отделаться от наседающего на него лиса.
– Эй, ты, не зли меня! Сказано тебе, обвенчай нас сию же минуту!
– Но англиканская це-эрковь не одобряе-эт брака мужчины с мужчиной…
– Это легко поправимо. – На пол полетел чёрный фрак, цилиндр, брюки – и перед обалдевшим бараном предстала стройная деловая лисица в облегающем белом платье. – Фату забыла, но, думаю, и так сойдёт. Кольца у нас есть, дорогой?
Старик неуверенно посмотрел на свои руки, унизанные десятком перстней.
– Клянусь святым Матфе-эм, всё равно нужны свиде-этели, а потом…
– О! – Лиса обернулась к нам, и я вдруг почувствовал холодок, пробежавший скользкими лапками вдоль позвоночника. Забыть эту хитрую мордашку было попросту невозможно. Но откуда она здесь?
– Леди… эй, вы, как вас там?! Тащите свою огромную задницу прямо сюда, и мальчик ваш тоже сгодится. Мне резко нужны свидетели! Сама себе удивляюсь, обычно я избавляюсь от них, но сейчас…
– Ах, ах, а что происходит? – елейным голоском откликнулся мой учитель, семеня вперёд и обращаясь скорее к священнику.
Когда мы медленно вошли в круг света, безрогий сэр раздражённо передёрнул покатыми плечами:
– Видите-э ли, эта молодая ле-эди настаивае-эт на том, чтобы не-эмедленно сочетаться узами законного брака с вот этим пожилым дже-энтльменом. Однако скоропалительные-э ре-эшения часто приводят к не-эпоправимым ошибкам и поруше-энию всех основ се-эмьи!
