Книга Несокрушимо - Мелани Харлоу

— Тогда давай найдём место, где нас никто не увидит, и будем плохими.

— Порядочный джентльмен. Порядочный джентльмен. Порядочный джентльмен, — пробормотал он.

— Что?

— Ты меня убиваешь, Сильвия. Все увидят, как мы уходим. За нашим столом все и так знают, что мы… — он осёкся. — Наверное, потому что я не могу перестать смотреть на твою задницу в этой юбке.

— Мне всё равно, кто нас увидит. Я хочу тебя. Сейчас, — я подарила ему самый соблазнительный взгляд и тихо добавила: — Я даже оставлю юбку на себе.

— Чёрт, — он продержался меньше трёх секунд, а потом сдался. — Куда мы улизнём?

Я улыбнулась.

— Ко мне домой. Я пойду первой.

— Я догоню через пару минут — если смогу столько выдержать.

Я развернулась на каблуках, направилась к гардеробу у выхода, быстро накинула мамину шубу и выбежала в двери. Воздух был ледяной, но снега не было, а дорожка между амбаром и гостиницей была расчищена. Всё же я заставила себя идти медленнее, чтобы случайно не оступиться на каблуках.

Если я и собиралась заработать синяки на коленях, то точно не из-за скользкого тротуара.

Волнение от чего-то тайного и запретного бурлило внутри. Я не могла вспомнить ни одного момента в своей жизни, когда вела себя так безрассудно. Но мне было всё равно — в этот момент ничего не имело значения, кроме того, как я себя чувствую. И это было невероятно. Я снова обрела контроль над своей жизнью. Какой лучший способ попрощаться со старой версией себя и сказать «привет» новой?

Я свернула с тропинки к подъездной дорожке родителей, ввела код, чтобы открыть гараж, и через него проскользнула в дом через заднюю дверь, ведущую в хозяйственное помещение. Я оставила дверь гаража открытой, думая, что Генри тоже войдёт через неё, но не успела я достать оставленный на кухонном стуле пакет с бенгальскими огнями, как услышала стук в парадную дверь.

Так много для того, чтобы подождать пять минут.

Сбросив пальто на стул рядом с пакетом, я поспешила в прихожую и открыла дверь. На крыльце стоял Генри в своём праздничном костюме, словно старомодный кавалер, пришедший за своей дамой, или мой кавалер на выпускной.

— Заходи, — сказала я, отходя в сторону.

Он захлопнул дверь за собой. В прихожей было темно и тихо.

— Совсем одна, малышка?

Я кивнула, взяла его за руку и повела вверх по лестнице.

— Моих родителей нет дома.

— Разумно ли приглашать учителя к себе домой ночью, когда родителей нет?

— Ну, я просто подумала, что ты, возможно, захочешь дать мне небольшое индивидуальное занятие. Я так хочу быть твоей лучшей ученицей.

Я затащила его в свою комнату, и он закрыл дверь. Шторы у меня были опущены, но лампа у кровати горела. Свет был неярким, но его было достаточно, чтобы разглядеть голодный блеск в его глазах.

— Индивидуальное занятие, да? — Он снял пиджак и бросил его на мою кровать. Затем развязал узел галстука и распустил его. — И чему же ты хочешь научиться?

Я расправила плечи и с невинным видом направился к нему, заложив руки за спину.

— Конечно, как доставить тебе удовольствие.

Он вытащил галстук из-под воротника.

— Повернись.

Я повернулась к нему спиной и увидела наши отражения в зеркале в полный рост, висевшем на задней стороне дверцы моего шкафа. Я почти ожидала, что он задерет юбку, которая ему так нравилась, и трахнет меня прямо у меня на глазах. Но вместо этого он завел мне руки за спину и связал запястья своим галстуком.

Плотно.

У меня вырвался тихий вздох. Мое сердце бешено колотилось. Меня никогда раньше не связывали.

— Ты хотела узнать, как доставить мне удовольствие, — Генри встретился со мной взглядом в зеркале.

— Да.

— Иногда мне нравится все контролировать самому.

Он постоял там еще секунду, и я на мгновение подумала, что он обдумывает, как далеко зайти в этой маленькой игре. Я хотела показать ему, что ему не нужно бояться причинить мне боль, обидеть меня. Я хотела поиграть — разве не я это начала? Как я могла дать ему понять?

Снова повернувшись к нему лицом, я опустилась на колени на ковер и посмотрела на него снизу вверх широко раскрытыми глазами.

— Скажи мне, что делать. — Я облизнула губы. — Пожалуйста.

— Господи. — Генри взял меня двумя пальцами за подбородок и провел большим пальцем по моей нижней губе. — У тебя такой чертовски красивый рот.

Я слегка приоткрыла губы, и он просунул между ними большой палец. Я погладила его языком, обвела кругами, пососала, не сводя с него глаз.

Его дыхание стало тяжелее.

— Ты понимаешь, о чем просишь, малышка?

Я чуть было не кивнула, но потом подумала, что было бы веселее, если бы я ответила «нет». Поэтому я покачала головой и оторвала губы от его большого пальца.

— Покажи мне.

Он расстегнул ремень.

Потом пуговицу.

А затем молнию.

Затем он сунул руку в штаны и вытащил свой член, который был огромным, толстым и твердым. Он погладил себя несколько раз, и я почувствовала, что становлюсь еще более влажной.

— Позволь мне, — прошептала я.

Он поднес кончик к моим губам, и я облизала его, как рожок мороженого, языком. Сначала с одной стороны, потом с другой. По кругу. По всякому, пока он сжимал член в кулаке и медленно водил рукой вверх-вниз.

— Вот так? — Спросила я застенчиво, хлопая ресницами.

— Да, черт возьми. А теперь открой рот.

Я сделала, как он просил, и он протолкнул свой член между моими губами, медленно, дюйм за дюймом, пока он не уперся в заднюю стенку моего горла. На секунду я испугалась, что могу задохнуться, но затем он вышел. Когда он вошел в меня в следующий раз, это было только наполовину, позволяя мне играть, дразнить и посасывать, пока он нежно двигал бедрами. Его руки переместились на мою голову, и он застонал, когда перешел к более быстрому ритму, более жестким движениям, более глубоким толчкам.

— Ты заставляешь меня так чертовски возбуждаться, — прохрипел он. — Даже когда я полностью контролирую себя, я этого не делаю. Рядом с тобой каждая гребаная секунда — это борьба.

Без помощи рук у меня не было никакого контроля, и страх задохнуться был вполне реален. Но мне нравились его гортанные звуки экстаза, то, как его пальцы сжимали мои волосы, солоновато-сладкий вкус его тела на моем языке. Животные звуки, которые я издавала, были инстинктивными, беспомощными, гортанными, неистовыми. Часть меня была смущена ими, но другая часть была в