Книга Несокрушимо - Мелани Харлоу

Костюм с галстуком у меня был, но 365 дней в году я ходил на работу в потёртых джинсах и рубашках с дырками, и мне это нравилось.

Когда ей ещё было не всё равно, Рене говорила, что я хорош в постели — я всегда считал женское удовольствие важным. Но те дни давно остались позади.

Чёрт. Будет ли у меня вообще ещё когда-нибудь секс? Я скучал по всему, что с этим связано — по запаху духов в темноте, по ощущению мягких изгибов под ладонями, по вкусу женщины на языке.

Я едва не застонал вслух, дойдя до конца одного ряда и повернув в следующий. Но не было смысла терзать себя этим. Я не был готов к отношениям и не из тех, кто ляжет в постель с кем попало.

Я говорил себе быть благодарным за то, что у меня есть: хороший дом, отличная работа, несколько верных друзей. Да, моя сексуальная жизнь была ужасающе депрессивной, а первое Рождество в одиночестве обещало быть трудным, но я справлюсь. Может, куплю себе подарок — новую машину, часы получше или рыбацкую лодку.

По крайней мере, подпишусь на более приличный порносайт.

Мне он точно пригодится.

3

Сильвия

Через неделю после того злополучного завтрака с Санта Клаусом мы с детьми сели на рейс в 5:50 утра до Солт-Лейк-Сити, потом на рейс в 9:35 до Детройта, а затем пересели на маленький самолёт до аэропорта Черри Кэпитал в Траверс-Сити. К тому моменту, как нас забрал отец, мы путешествовали уже почти десять часов. Уставшие, раздражённые и голодные.

— Может, по дороге домой заедем куда-нибудь поужинать? — спросила я его, пока мы ждали наш гору багажа.

У каждого из нас было по два огромных чемодана, а то, что не влезло в них из зимней одежды, я заранее упаковала и отправила сюда. Когда дом продадут, мне придётся вернуться, чтобы отправить сюда наши летние вещи. Почти всё остальное я собиралась оставить Бретту — не хотела никаких напоминаний о своей прошлой жизни.

— Не нужно, твоя мама заказала пиццу, когда я уезжал. Должна быть готова, как только мы приедем. И она вся в предвкушении, хочет испечь с детьми печенье сегодня вечером, — сказал он, обняв Уитни и крепко прижав её к себе. — Мы так рады, что вы здесь. Я уже говорил, что купил новые сани?

Уитни посмотрела на него с сияющей улыбкой и своими ярко-красными губами.

— Такие, которые запрягают лошади?

— Да. И эти даже больше — три ряда сидений, так что можно будет кататься вместе с вашими двоюродными братьями и сёстрами. Здорово звучит, правда?

— Очень, — улыбнулась я, чувствуя, как ком подступает к горлу от переполняющей благодарности и облегчения, что я дома. — Спасибо, папа.

Родители сказали, что мы можем оставаться в Кловерли столько, сколько понадобится, и места здесь было более чем достаточно. Когда я росла, это была небольшая семейная ферма, но за последние тридцать лет мои родители превратили её в тридцатикомнатный гостиничный комплекс с баром и рестораном. Здесь также появилась винодельня, дегустационный зал и новый ликёроводочный завод, а ферма регулярно попадала в списки лучших свадебных площадок штата. Моя сестра Эйприл занималась организацией мероприятий, и я никогда не видела, чтобы кто-то так мастерски воплощал мечты невест в реальность. Моя сестра Хлоя недавно стала новым генеральным директором, постепенно осваиваясь на этой позиции, пока папа «уходил на пенсию» в своём привычно медленном темпе.

— Кто-нибудь ещё придёт на ужин? — спросила я, когда мы отправились в тридцатиминутную поездку от аэропорта до фермы.

— Кажется, Эйприл собиралась заехать.

— Сегодня нет свадеб? — удивилась я, ведь по субботам всегда были брони.

— Свадьба была днём, так что она рассчитывает закончить к семи. Но завтра на семейный ужин соберутся все, а во вторник будет большая вечеринка в гостинице.

Я кивнула. Родители всегда устраивали большое рождественское празднование в гостинице для сотрудников, родственников и близких друзей. Я уже несколько лет не была на них, потому что Бретт предпочитал праздновать Рождество в Аспене, а не в Кловерли, но из детства я помнила эти вечера как тёплые, шумные, весёлые встречи, полные людей в приподнятом настроении. Частично я с нетерпением ждала этого, а частично боялась, что придётся снова и снова объяснять всем, где Бретт.

Но это будет моей реальностью ещё какое-то время.

Когда мы подъехали к дому, у меня на глаза навернулись слёзы, увидев его укрытым снегом и украшенным огоньками. Он был таким красивым и знакомым, напоминая о Рождестве из моего детства. Я так скучала по этому.

Мама тоже расплакалась, когда встретила нас, и обняла меня особенно крепко.

— Всё будет хорошо, дорогая, — прошептала она, прижимая меня к себе. — Ты дома. Ты здесь.

— Спасибо, мама, — ответила я, надеясь всем сердцем, что она права.

Позже мы с Эйприл улизнули в бар при гостинице, чтобы выпить по бокалу вина, и я рассказала ей про Завтрак с Сантой.

— Постой, ты что сделала? — Эйприл, сидя напротив меня за высоким столиком, застыла с бокалом на полпути к губам.

— Напилась на Завтраке с Санта Клаусом, вылила кувшин с ледяной водой на колени Бретту, выхватила микрофон из рук добряка старика Санты, довела до слёз какого-то ребёнка и сказала всему клубу, чтобы они перестали быть сволочами, — я поморщилась. — А потом сказала «всем мира» и бросила микрофон.

Она разразилась смехом.

— Ты шутишь!

— Нет, — призналась я, сморщив нос. — Это было довольно ужасно.

— Что на тебя нашло?

Я рассказала ей о беременности Кимми, о том, что она говорила обо мне гадости на людях, о том, как мои бывшие подруги даже не подумали за меня заступиться.

— Я просто больше не могла этого терпеть, — сказала я. — Всё это время я старалась сохранять спокойствие, но в итоге просто взорвалась.

— Я тебя не виню. Как дети отреагировали?

— Уверена, им было стыдно, но дома они не захотели это обсуждать.

Она пожала плечами.

— Ну, родители всегда смущают своих детей, так было с начала времён. Они переживут. Может, потом потребуется терапия, — добавила она, — но переживут.

— Да, думаю, нам всем понадобится терапия. Даже Санте, — я слегка поморщилась, вспоминая ошарашенное лицо старика, когда я ринулась к нему.

— Санта это переживёт. О детях тебе нужно беспокоиться.