все отлично. Зубы и репродуктивная система у нее в полном порядке. У вас получатся чудесные детки!
Плюхаюсь на горячее сиденье и закатываю глаза.
— Какой ещё детектив, мам?! Ты что, наняла частного детектива, чтобы узнать тайны дочери подруги?!
— А как же иначе? Моя будущая невестка должна быть проверена со всех сторон! Подвоха я не потерплю… Алло, Лёва, ты меня слышишь?..
Шумно выдыхаю и отбрасываю мобильник в сторону. Кажется, я съеду из дома родителей раньше, чем планировал.
Из здания выходит Ася. Идет тихонько по аллее, прижимая к себе сумку. Сейчас она без очков. Даже без грамма косметики, с собранными в строгий пучок волосами, она очень напоминает ту Асю, которую я когда-то любил. Подходит к мороженщику, покупает самый простой пломбир и с удовольствием его пробует.
Почему-то я чувствую, как от желания купить второе мороженое и прогуляться с ней по аллее, вот так, беззаботно, поглощая быстро таящее лакомство, сводит скулы. Испепеляю его на корню.
Откидываюсь на сиденье, включаю сплит-систему и прикрываю глаза.
«Почему же ты мне изменила, Ася?» — повторяю один и тот же вопрос, на который у меня нет ответа, кроме одного: ей не понравились мои глупые стихи. Да я сейчас и сам понимаю, как глупо это выглядело со стороны. Поэт Ключников, мать его! Ещё бы сборник стихов издал!
Как глупо все! Гордость не позволяет спросить у бывшей возлюбленной, почему она мне изменила. Нет, теперь уже подгорает и второй вопрос: куда делась квартира, которую ей подарил тот, с кем она меня предала? И если квартира была, то как Ася оказалась снова в общежитии? Ее бы ни за что не пустили обратно.
Глава 4
Ася
Иду по аллее, на автомате слизываю капли с быстро тающего мороженого, а в голове шумит. Вот я и в отпуске. Но все мысли только о нём — о новом прокуроре, который такой далекий и в то же время родной. Он же мне стихи посвящал, а я их храню до сих пор. И нет ничего дороже тех строчек, хоть уже пожелтели страницы конспекта, в котором он тихонько выводил складные строчки шариковой ручкой на скучной паре.
Захожу в общежитие, здороваюсь с комендантом, поднимаюсь в свою комнату. Не выдержав своих мыслей, переодеваюсь в спортивную форму и спускаюсь на первый этаж, где снимает помещение фитнес-клуб. Здесь я часто провожу выходные. Боксерские перчатки мне очень хорошо знакомы. В этот раз что есть сил боксирую грушу, молочу её руками и ногами, а перед глазами снова и снова тот самый подвал. Нас двое — я и ещё одна девушка. Мы обе связаны. Я не знаю её имени, да и теперь никогда не узнаю. Над нами слышны обрывки разговоров — похитители ссорятся. Когда находишься в плену, самое страшное — ожидание, особенно в полной темноте. Время останавливается. Внезапный скрип двери, её сдавленный вскрик, и хриплый шепот над моим ухом: «Ты — следующая». Я запомнила тот голос, но не видела лица.
«Ты — следующая, ты — следующая, ты — следующая…» — летит эхо воспоминаний.
— Девушка!
Вздрагиваю, оборачиваюсь. Один из фитнес-тренеров озадаченно потирает подбородок.
— Пожалуйста, сбавьте ритм, а то у меня такое ощущение, что груша сейчас оборвется.
Пытаюсь выровнять дыхание, отшатываюсь от мишени.
— Да, простите… — неуверенно бормочу под веселые смешки качков, отжимающих вес. Сажусь на лавку и пью воду из бутылки.
Я едва выжила. Долго пролежала в больнице, но зрение восстановить не получилось. А ещё эта пометка «ПТСР»… Похитителей не нашли. Дело подозрительно быстро закрыли, следователя уволили, чем обрекли меня на постоянный страх снова оказаться в лапах у человека, чей голос мне так запомнился.
Можно было бы уехать обратно в родной поселок городского типа, да там у меня никого не осталось — ни родных, ни друзей.
Я прошла переквалификацию, лишь бы остаться причастной к тому, что всегда так нравилось мне.
Ведь, пока я работаю в прокуратуре, я в относительной безопасности. Последние три года так и было: оставшийся на свободе похититель меня бы ни за что не узнал. Разве кому-то захочется похищать замухрышку, поселившуюся в архиве? И если бы новый прокурор не вырвал меня на свет, не выставил на всеобщее посмешище, все бы и дальше было в порядке. Жила себе мышка-замухрышка в отделе на цокольном этаже, никому была не интересна, а теперь моя маскировка сыграла против меня.
И после всего ему надо, чтобы я пошла с ним на приём! В груди пылает негодование. Так бы и врезала Ключникову по его красивой физиономии за его упорство!
— Ася, подойди сюда, — зовет меня комендант, когда я прохожу по холлу в сторону лифта.
— Что там, Глафира Аркадьевна?
— Посылка. Курьер доставил.
— Мне? Посылка?
Она улыбается, пожимает округлыми плечами и протягивает мне пакет из магазина женской одежды.
И я вдруг понимаю, что это от прокурора. Платье для завтрашнего приёма. Сердце сжимается в нехорошем предчувствии — я не хочу идти на приём!
Но стоит представить голубые глаза Ключникова, и сердце начинает биться так сильно, что мне трудно дышать. «А вдруг ещё не поздно все изменить? Вдруг для Аси и Лёвы в этом мире ещё есть место?» — пылают мысли безумной лихорадочной надеждой.
Поднимаюсь в свою комнату, оставляю пакет с платьем на комоде и иду в душевую. Долго принимаю душ, пытаюсь собраться с мыслями.
Выбираюсь, проскальзываю в комнату и осторожно открываю пакет.
Вечернее платье-миди со стразами заставляет меня затаить дыхание. Едва дышу от восторга. Как же давно я не примеряла ничего подобного!
Тщательно вытираю волосы полотенцем, примеряю платье, кручусь перед зеркалом. Прежняя Ася, восставшая из пепла, стоит передо мной в тесной комнатушке. Очки сброшены, шрамы надежно спрятаны под дорогой тканью платья. Не могу удержаться, рука тянется к маленькому флакончику мужской туалетной воды, которую я тайком купила в магазине.
Вдыхаю аромат и прикрываю глаза. По коже летят мурашки.
«Ничего же не случится, если я один раз схожу с прокурором на приём? — уговариваю себя. — Кому есть дело до того, что произошло три года назад? Если похитители живы, они вряд ли вспомнят мое лицо. Такое только в кино бывает».
Глава 5
Прокурор
Когда я подъезжаю к родительскому дому, там аншлаг. У входа в дом не припарковаться: все места заняты автомобилями гостей. К гаражу не подъехать, там тоже
