словно смоляной факел и Эддард почувствовал, что улыбается как нищий обнаружившей в своей шапке золотую марку. Возможно, когда он уже отчаялся найти хоть что-то удача, повернулась к нему лицом.
[1] Простите… я не…
[2] Последователи старых традиций объявившие войну имперским властям.
Истории
— Цу Абеляр… цу Абеляр… — Август цу Верннстром — вольготно устроившийся на мешках, болезненного вида юноша, брезгливо обтер руки пучком травы и оправил его в огонь. — Если я правильно помню, это довольно… молодой род, господин Эддард.
— Вы правы господин цу Вернсром. — Чувствуя что его уши невольно краснеют, а грудь сдавливают тиски глухого раздражения степенно кивнул ученый и неловко пристроив над немилосердно дымящим костерком связку нанизанных на бечевку тонко нарезанных пластов рыбы, принялся тщательно оттирать руки пучками травы. — Мой отец получил наследное дворянство оказав неоценимую услугу его сиятельству наместнику Лютеция господину Рене Майо Эудес цу Дюрфору.
— Ясно. — Холодно заметил юноша и брезгливо поджав губы отвернулся.
Эддард почувствовал себя так, будто его по лицу ударили грязной тряпкой. Пальца сами собой потянулись к трости, но остановились на полпути.
И здесь тоже. Они достали его даже здесь. Проклятые сопляки в надушенных костюмчиках и с напомаженными волосами меряющиеся длинной родословных с такой истовостью будто важнее ничего на свете и нет. Хотя, этот сопляк не напомажен… да и одежде его не помешала бы чистка. И, если глаза меня не подводят он больше похож на бродягу, чем на благородного. А клейма на руках это лишь подтверждают. Преступник. Лишенный права владения замлей… Хотя морда все равно спесивая. Так и тянет перетянуть его палкой по хребту…
— К сожалению. — Осмотрев ладони, Эддард степенно кивнув, подхватил трость неторопливо поднялся с колен и пойдя пару шагов присел на торчащее из земли корневище огромного высящегося в центре поляны дуба, запустив руку в поясную сумку и достав из нее кипу плотно сшитых жильной нитью плотных пергаментных листов извлек из расположенного в рукаве куртки потайного кармана свинцовый карандаш.
— К сожалению мир несправедлив. Кто-то получает наследное дворянство, а кто-то, обладающий родословной уходящей корнями к самим истокам империи, лишается права передать свое имя детям. Это… прискорбно.
— Да что вы себе позволяете! Я не дам какому-то там…
— Заткнись, барон. — Глухо буркнула сидящая у колеса телеги великанша и расправив лежащий на коленях кусок ткани задумчиво вытянула губы трубочкой. — Духи говорят, что ты сейчас можешь сказать много чего лишнего и мне придется преподать тебе урок вежливости. Книжник наш гость. Не задирай его.
— Я не… — Коротко глянув на сверлящую его взглядом дикарку, юноша нахохлившись скрестил руки на груди и отвернулся.
— Мы ехали в город. Почти добрались до Стены, когда все началось — Серебряным колокольчиком разорвал сгустившуюся над лагерем напряженную тишину голос Майи Кирихе. — Новости оказались… пугающими. Толпы безумцев. Пускающие пену изо рта, пляшущие на улицах, пожирающих свою собственную плоть, распевая церковные гимны. Матери бросающие младенцев в огонь. Отцы с хохотом сжигающие своих сыновей за живо… Говорили предместья в огне. Солдаты пытались навести порядок, но половина из них тоже заразилась, и улицы превратились в бойню. Цех медикусов отправил своих людей на помощь, чтобы разобраться, что именно произошло и помочь раненным. Но после того как большую часть из них убили, старшего разорвали конями, а его голову насадили на пику… — Оправив едва заметные складки буквально сияющего белизной, казалось мгновенье назад выстиранного и выглаженного горячим утюгом платья женщина скорбно поджав пухлые губы покачала головой. — Говорят в Ислеве тоже беспорядки, а безумие ширится словно пожар. Поэтому мы и повернули сюда. К Чернолесью.
Эддард невольно залюбовался женщиной. Отрекомендовавшаяся травницей Майя Кирихе была красива. Красива невероятно, сногсшибательно, преступно. Тонкая девичья, фигура, чувственные губы, белая без единого изъяна кожа, и огромные, кажущимися бездонными пропастями в весеннее голубое небо глаза. Все в ней дышало спокойствием, беззащитностью и каким-то до боли домашним уютом.
Интересно, что она делает в такой кампании? Клейменый преступник и северянка без знаков клана. Что может такая как она делать здесь? Женщине с подобным воспитанием и внешностью, более пристало бы прогуливаться по саду небольшого поместья, а не сидеть здесь посреди леса… В кампании молодого дворянина…
Коротко глянув на обиженно сопящего на тюках Августа, Абеляр невольно улыбнулся.
Молодого и богатого. И без клейма отступника
Поудобней перехватив карандаш Эддард принялся сосредоточенно чертить первые черновые наброски. Сейчас это было важно. Перенести на пергамент первые впечатления, пока глаз не запылился. Потом он дополнит картину.
— Ислев не пострадал. Город закрыл ворота. Как и заставы вала. Легионы уже установили карантин. Отсекли ту часть предместий, и пару сел где творится непотребство. Насколько я знаю на легион зараза не распространилась. Заболели только те кто праздновал день урожая.
Линии ложились легко и непринужденно, верный признак того что он все делает правильно.
Прихватить полутень, стремительность движения. Да. Именно так.
— Больше похоже на потраву чем на болезнь. Но медикусы считают иначе. Как и бургомистр-протектор. Так что никого не впускают и не выпускают. Стреляют из арбалетов во всякого, кто подойдет к границам ближе, чем на пятьдесят шагов. Перекрыли ручьи и каналы. Даже птиц сбивают. Объявили, что будут держать кордон шесть седмиц… Пока… Ну вы понимаете… А потом двинутся в селения и выжгут то, что останется. Те, кто не поддался безумию…
А здесь дефиниция мышц более выражена. И линия спины, да вот так, чуть-чуть подправить…
— Им… просто не повезло. Империя давно научилась справляться с мором…
— Какой стыд… — С каменным выражением лица покачала головой красавица.
— Сильный сейд. — Сплюнув через плечо, великанша с нескрываемым подозрением взглянула на пасущуюся поодаль лошадку, и покрутив в руках медную иглу принялась только в одном ей ведомом порядке сшивать, бывшие видимо недавно частью тента фургона, разложенные на коленях куски ткани. — Чтобы стольким головы заморочить нужно, быть очень сильным колдуном. — переглянувшись с явно напрягшейся травницей горянка пожала плечами. — Или богом каким.
— Скорее всего, в этом нет магии. — Немного подумав изящно качнула головкой Кирихе и перебросив за спину упавшую на плечо тяжелую вдовью косу помешала побулькивающее в котелке, остро пахнущее рыбой и пряными травами варево. Каждое движение травницы было выверено и наполнено гармонией. Словно она не готовила похлебку, а танцевала некий сложный и чувственный танец. — Весенняя ярмарка. Возможно, хлеб был заражен чертовыми рожками.
Какая все же красавица. Сияет как брильянт в навозной куче… А ты дурак если тебе в голову лезут такие мысли.
Одернул себя Абеляр и снова сосредоточился на наброске.
— Зима была
