на меня.
— Ну что, куда пойдём, недоступная? Раз кимчи не хочешь.
— На каток? — спрашиваю я, и в глазах мужчины появляется замешательство.
— Можно, но я должен предупредить: я не очень хорошо катаюсь на коньках, — отвечает он и, кажется, начинает напрягаться, видя моё довольное лицо.
Не стоит волноваться, Володя, — думаю я про себя. Я умею кататься очень хорошо. В детстве мама часто говорила нам с сестрой, что девушка обязательно должна уметь готовить, вязать, плавать и кататься на коньках. Если с готовкой, вязанием и плаванием всё было понятно, то с коньками у мамы была связана какая-то странная мысль. Я вспоминаю её слова: «Вот пригласит вас мальчик на каток, а вы откажетесь, потому что не умеете. Или пойдете, а кататься не умеете и будете стоять у бортика, пока он от скуки будет наворачивать круги. Или что ещё хуже — выберет себе ту, которая умеет кататься». Возможно, у неё был печальный опыт, но кто знает? Эх, если бы она знала, что всё окажется наоборот!
Я не могу сдержать смех, и Володя смотрит на меня с недоумением.
— Я научу тебя кататься, потому что я отлично умею, идём, — говорю я с уверенностью и тяну его за рукав к катку. — Здесь рядом есть и каток, и прокат, так что нам повезло.
Володя убирает мою руку со своего рукава, и я думаю, что, возможно, слишком настойчива. Если судить по реакции моей сестры, он, вероятно, рассчитывал на другое продолжение вечера. Возможно, я ошиблась, и на моём лице явно отражается непонимание и расстройство.
Но тут происходит нечто, от чего внутри всё начинает бурлить. Я ощущаю тех самых бабочек, о которых пишут в книгах. Они порхают внутри меня, создавая светлую ауру, которая, кажется, стремится вырваться наружу и рассказать всем, как мне сейчас хорошо и прекрасно.
Володя берёт мою руку, целует её и соединяет наши пальцы. Мы идём вместе, рука об руку, он улыбается мне, и моя неловкость исчезает. Рядом с ним я чувствую себя в безопасности.
Он уверенно ведёт меня через толпу, не давая никому задеть. А я просто послушно следую за ним. Мысли о сестре, которые иногда возникают в голове, словно сталкиваются с большой стеной моего счастья.
Пусть только на сегодня, но я очень хочу быть рядом с ним, говорю я себе и успокаиваюсь. В конце концов, Кристина должна мне за посты с довольно откровенными фотографиями и за того мужчину, который хотел меня облапать. Я еле объяснила этому мужчине, что я её сестра, и хорошо, что он не стал выяснять отношения дальше. Интересно, а Ромик знает, что моя сестра очень «верная» женщина? Ладно, не моё дело. Я выдыхаю и чувствую, как мою руку сжимают сильнее.
— А почему ты не умеешь кататься на коньках? Глядя на тебя, кажется, что ты всё умеешь, — задаю я вопрос и вижу, как Володя фыркает в ответ.
— Я много чего умею, — поднимает брови мужчина, и мне становится неловко. Я отдергиваю руку, но он возвращает её обратно и смеётся.
— Не знаю, о чём ты подумала, но я говорю о спорте. Мне нравится заниматься тем, что позволяет уверенно стоять на ногах. А коньки… В них я не уверен… Я катаюсь, но без особого удовольствия.
— Может быть, тогда не пойдём? — предложила я, останавливаясь и поднимая голову, чтобы посмотреть в его красивые ореховые глаза, которые внимательно изучали меня.
— Ты знаешь, я думаю, мне просто было неинтересно кататься. Всё-таки меня учили брат Сергей и дядя Коля, а они не очень хорошие учителя. Им больше нравилось сбивать меня, как кеглю, — усмехнулся Володя. — Но с таким учителем, как ты, возможно, я полюблю каток. Стихи сегодня я точно полюбил… — произнёс мужчина с улыбкой, и я снова почувствовала, как тает моё сердце.
Мы с другом шли по улице и разговаривали. Володя рассказывал мне о своей большой семье, о родителях, которые очень любят друг друга и всегда шутили и веселились вместе. Глядя на них, он всегда хотел иметь такую же семью.
Время до катка пролетело незаметно. Когда подошла наша очередь, мы взяли коньки напрокат и начали их надевать. Я справилась быстрее, подошла к Володе, села рядом с ним, подняла его ногу и стала помогать шнуровать коньки.
Пока я объясняла, как нужно зашнуровать коньки, чтобы было крепко, но при этом нога двигалась, я чувствовала на своём лице его внимательный взгляд, который словно прожигал меня изнутри. Это было впервые. Мне казалось, что меня что-то сжало и не отпускает, всё внутри сжалось, и моё дыхание стало более медленным.
Когда Володя убрал свою ногу и посмотрел на меня, а потом убрал локон с моего лица, он тихо произнёс:
— Ты очень красивая…
Это было так приятно, и я расплавилась. Ёшкин кот! Я просто как блинчик на сковородке растеклась, и, кажется, он это понял, потому что его глаза улыбались вместе с его губами, а я ничего не могла сделать. Мне еще никто не говорил, что я красивая, обычно что умная. Кристина же… Точно, это он не мне говорит, а моей сестре, вспомнила я. Я тут же напряглась и убрала его руку. Кажется, Володя удивился, не понимая, что произошло. Но это не важно. Сегодня я заменяю свою сестру, поэтому хватит уже быть такой чувствительной и пора заканчивать это странное свидание.
— Пойдём, Владимир, у нас есть всего час, — сказала я и, надев коньки, направилась к выходу.
— Подожди! — крикнул мужчина, поправляя волосы, и, хромая, доковылял до меня. Он взял меня за руку.
— Ты в ответе за тех, кого приручила, так что не оставляй меня, — засмеялся он, и мы вместе вышли на лёд.
Учить его кататься было одно удовольствие. В целом, всё было неплохо, только он не очень хорошо сгибал ноги, но старался изо всех сил. При каждой возможности он всё чаще опирался на меня и обнимал. В какой-то момент мне даже показалось, что он обманывает меня и уже умеет кататься.
В этот момент я почувствовала вибрацию в кармане и, посмотрев на телефон, обнаружила сообщение от сестры. Я прочитала его: «Можешь уходить со свидания, с Ромиком я порвала. Володей займусь сама потом».
Внезапно всё вокруг померкло. Я взяла телефон и, сама не понимая, что творю, написала в ответ: «Володя меня поцеловал».
Зачем я написала ей? Возможно, я надеялась, что она скажет, что он ей не нужен. Но вместо этого я получила лишь равнодушный ответ.
«Не тебя, а
