и местными жителями» Н. Сементовский писал во вступлении, что эта книга «может принести по крайней мере небольшую пользу этнографам и историкам, а может быть, и археологам, если последние приложат усилия старательными исследованиями отыскать некоторые клады из указанных в рукописи». Как видим, Н. Сементовский пошел еще дальше П. Иващенко, прямо настаивая на реальности легенд о кладах.
Свой рассказ мы начали с газетного сообщения о поисках «клада Наполеона», осуществляемых не только энтузиастами, но и научными экспедициями. Это не единственный случай наивности, трудно понимаемой в наше время. В архиве Государственного Эрмитажа в Ленинграде хранятся материалы археологической экспедиции, которая накануне первой мировой войны по указаниям какого-то казака с Кубани искала клад, а нашла… черепки и уголь. Оказывается, клад привиделся казаку во сне! В 1926 г. Всеукраинский археологический комитет принял решение послать экспедицию в местечко Жорнище на Киевщине, потому что, как записано в постановлении комитета, молва о спрятанных в подземельях кладах «может иметь какие-то реальные основания». К постановлению присовокуплена даже смета экспедиции, где определены суточные археологам и землекопам, расходы на снаряжение и т. п. К сожалению, не известно, состоялась ли эта удивительная экспедиция.
Часто предания и легенды о кладах содержат такие подробности и «точные» указания на место сокрытия, что нетрудно поверить в них. Особенное впечатление на легковерных людей производят рассказы «очевидцев». О встрече с таким «очевидцем» поведал в конце прошлого столетия дед из села Вознесенки в окрестностях Запорожья. Когда в молодости, чумакуя, он возвращался из Крыма, подошел к чумакам старый, белый, как лунь, но краснощекий дед и сказал: «Охота же вам чумаковать. Таким молодым и здоровым можно бы и без того богатеть… Ведь вы живете возле урочища Сагайдачного… Там столько денег, что не только для вас — хватило бы на две губернии… Никто не знает так Сагайдака, как я, не один год жил я с ним в том урочище, которое по его имени названо Сагайдачным». Затем старик рассказал, что Сагайдак со своим кошем жил неподалеку от Хортицы. В минуту опасности «Сагайдак вскочил в землянку, выгреб из сундука серебряные и золотые талеры (заметим, что золотых талеров никогда не было, только серебряные. — Н. К.), высыпал на две шкуры и понес на Среднюю скалу. Встряхнул шкуры — и пошли деньги между камнями… Он тогда вынес еще бочонок и ведро с деньгами неподалеку от скалы». Сагайдак, сказал в заключение старик, погиб в тот же день, а клад остался нетронутым.
Ну как, услыхав подобный рассказ, не покинуть семью, хозяйство, родной дом и не отправиться на поиски кладов? И таких было немало. Литература доносит сведения о многих фанатиках. Один из разделов подлинно научной книги В. И. Гошкевича «Клады и древности Херсонской губернии», изданной в Херсоне в 1903 г., не без основания назван автором «Кладоискательство как душевная болезнь».
Бывало, что «кладовая» лихорадка охватывала целые села и города. Иностранный путешественник, посетивший в конце XVIII в. польский городок Волин в Западном Поморье, с ужасом писал, что все здесь перекопано ямами и рвами. Некоторые дома разрушаются, многие вот-вот рухнут. Часть жителей, истратив на поиски все свои деньги, пошла с сумой. Что же искали жители Волина? Оказывается, золотую цепь, которая приснилась одному из мещан и по его заверениям была спрятана непременно в Волине. Удивительная и к тому же массовая легковерность, — скажет читатель. А «клад Наполеона»? — ответим мы ему. Не забудем, что предания о кладах относятся к таким, которым всегда охотно верили. И даже теперь, когда люди не верят сказкам о ведьмах и нечистой силе, они иногда склонны считать легенду о спрятанном кладе достоверной.
Для того чтобы ответить на вопрос, есть ли хоть крупица истины в легендах о кладах, необходимо проанализировать их с точки зрения построения, развития действия аксессуаров и т. п.
Уже отмечалось, что предания о кладах есть у разных народов, что появились они в различное время, но сохранились в подобных версиях. Даже при поверхностном ознакомлении с ними бросается в глаза однородность их композиции. Клад обычно сам дает о себе знать, его вестниками бывают старый, но еще крепкий дед, реже баба. В роли вестников выступают и звери: петух, лошадь, теленок, медведь. Чаще всего указывает на клад огонь — от феерического сверкающего всадника на казацкой могиле до скромной свечечки на бугорке. Клады закапывают в местах, окутанных таинственностью: в запорожских курганах, на кладбищах, в развалинах крепостей и замков, возле заброшенных степных колодцев, в глубоких оврагах, непролазных чащах, опускают в воду вблизи порогов и т. д. «Даются» клады не всем, лишь тем, кому предназначены, чаще всего маленьким детям. Правда, если срок, на который заклят клад, закончился, его может найти любой, но при соблюдении определенных правил. Лучше всего искать клады под Новый год, на Пасху и накануне Ивана Купала.
Наибольшие сомнения в достоверности легенд о кладах вызывает наличие традиционных чисел. Излюбленные числа — двенадцать и три, которые столь же часто фигурируют в сказках и преданиях иной тематики. Клад прячут 12 казаков; в башне, где спрятаны деньги, 12 дверей; ценности уложены в 12 бочонков; от ориентира до клада следует отмерить 12 шагов и т. д. Клад спрятан между 3 могилами; под 3 дубами; он находится в 3 сумках и т. д. Специалист-фольклорист мог бы более подробно проанализировать предания о кладах, но и из изложенного видно, что такие предания — фольклорное творчество с почти стопроцентной легендарной основой.
Мы сказали «почти»… Из анализа народных произведений кладоискательской тематики можно было бы сделать вывод, что они не имеют реальной основы. Однако это не совсем так. Время от времени люди все-таки находят клады!
Клады, каковы они в действительности. И в наше время находят клады: их выпахивают плугами, выгребают бульдозерами на стройках, обнаруживают в дуплах старых деревьев, вода в реках вымывает старинные монеты. Однако — и это самое главное! — обычный, типичный клад состоит из нескольких десятков некрупных, позеленевших и потемневших от времени и грязи полусеребряных или медных монет, которые уложены в небольшой горшочек либо просто завернуты в обрывок ткани. Материальная ценность такого клада мизерная: в пересчете на современные деньги она едва достигает рубля. Встречаются смешанные, монетно-вещевые находки, однако и в них преобладают монеты.
Подлинные материальные ценности в кладах встречаются крайне редко. Каждая такая находка едва ли не уникум. А неприглядные кучки старых монет в житейском понимании никак не могут считаться кладами. Ведь для искателя, так же как и для слушателя легенд, слово «клад» сияет золотом, мерцает самоцветами, звенит пудовыми мешками монет. И все-таки эти находки скромных кладов послужили канвой, по которой
