отпуск. Климов чертыхнулся, но своей привычке не изменил — принял душ, позавтракал, вытащил из почтового ящика свежие газеты, сел в кресло у окна и, пробежав хронику происшествий, без труда нашел то, что и хотел найти — небольшую информацию «Подмосковный Отелло». Внимательно прочитал и сделал вывод, что автор в своих рассуждениях необъективен: он считал, что во главе угла этого дела — ревность. И ничего более. «Впрочем, он вправе так думать, стал рассуждать Климов. — Ведь он не следователь и далее своего носа ни черта не видит, а если и видит, то первая версия — убийство на почве ревности — зашторила ему глаза, а может, и мозги…»
Поколебавшись, Климов набрал номер отдела хроники, представился и спросил, кто автор этой информации.
— Синичкина, — ответил бойкий девичий голосок.
— Позовите ее, пожалуйста, к телефону.
— К сожалению, это невозможно — она у нас не работает.
— А как мне ее разыскать?
— В журнале «Я и Мы». — Девица хихикнула и, не дождавшись ответной реакции, спросила: — Вы что, никогда этот журнальчик не читали?
— Я даже название впервые слышу, — признался Климов.
— Это журнал сексуальных меньшинств. Про них-то вы, надеюсь, слышали?
— Приходилось. Но относился к ним без любопытства.
— А теперь, значит, проявили. — Девица, по всей вероятности, скучала, дежуря на линии, и была не прочь поболтать, чем Климов незамедлительно и воспользовался.
— Вы не подскажете мне телефон этой Синичкиной?
— Записывайте… И звоните. Она сейчас на работе.
— Спасибо. Как ее зовут?
— Галина. — Девица двусмысленно хмыкнула. — Желаю успеха!
— Я постараюсь, — не остался в долгу Климов, бросил трубку и набрал номер Синичкиной.
— Я вас слушаю, — раздался мягкий с приятной хрипотцой женский голос.
— Госпожа Синичкина?
— Собственной персоной.
— Очень приятно. Вас беспокоит полковник Климов из Московского уголовного розыска. У меня к вам несколько вопросов… Вы автор информации «Подмосковный Отелло»?
— Допустим.
— Девочка, у нас принято отвечать «да» или «нет».
— Да, господин Климов.
— От кого вы ее получили?
— От господина Грошева.
— Он позвонил вам…
— Он подъехал к нам, — быстро продолжила Синичкина. — И навалился на меня, словно медведь… в сезон любви.
«Я чуть не прокололся, — подумал Климов. — Краева работала в этом журнале, поэтому Грошев к ним и подскочил, и, судя по информации, которую Галя Синичкина напечатала почему-то на стороне, ни черта из них не выжал. Интересное кино!»
— Наверное, вы ему очень понравились.
— Когда человек нравится, то ему не опрокидывают на голову ведро дурацких вопросов.
— Например?
— Что такое современный любовный треугольник.
— Успокойтесь, Галя, — рассмеялся Климов. — И подумайте… когда и во сколько мы можем с вами встретиться?
— На предмет?
— Меня интересует Краева.
— Я свою точку зрения изложила в своей заметке. Больше мне добавить, к сожалению, нечего.
— Жаль.
— Мне тоже, — сочувственно произнесла Синичкина. — Но рели ваше любопытство, как говорится, выше крыши, то советую поговорить с нашим главным редактором. Его зовут Макс Иванович Линдер.
— Если не секрет, что он из себя представляет?
— Интонации менторские, лексика часто ненормативная, взгляд на жизнь: «Я работаю, как вол, с одиннадцати утра до восьми вечера, но с одиннадцати вечера и до восьми утра я — любовник», любимая присказка: «Не надо из себя меня корежить».
— Работники редакции придерживаются его взглядов на жизнь?
Синичкина ответила витиевато:
— Наше отношение к нему зависит от его отношения к нам.
— Если придерживаться спортивной терминологии, то правила игры вы соблюдаете четко. Я вас правильно понял?
— У вас очень приятный баритон, господин Климов. Всего доброго!
«Интересная бабенка, — пробормотал Климов, положив трубку. — И редакция интересная — осиное гнездо: понравишься — обласкают, нет — закусают до смерти. Хо-орошенький расклад!» — Он присвистнул, неторопливо обошел свою однокомнатную квартиру и решил, что она давно требует ремонта и… заботливых женских рук.
Его размышления прервал телефонный звонок.
— Я вас слушаю.
— Доброе утро, Климов!
— Доброе.
— Вы меня узнали?
— Того, кто меня однажды ударил, я запоминаю на всю жизнь, — рассмеялся Климов. — Рад вас слышать, Ольга Сергеевна!
— Спасибо на добром слове. Я к вам с просьбой…
— Все, что в моих силах…
— Мне нужен охранник на дачу. Повторяю: не сторож — мужик, который бы там чай распивал, а настоящий охранник. Можете посодействовать?
— Моя кандидатура вас устроит?
— О таком подарке я и мечтать не смела, — смутилась Ольга Сергеевна. — А вас это не ущемит? Морально?
— О чем вы говорите? Сейчас доктора наук частным извозом подрабатывают, а я — мент, к тому же в отпуске, так что мне и карты в руки — совмещу полезное с приятным. Согласны?
— Ваши условия?
— Если вы имеете в виду денежное вознаграждение, то оно отпадает: я не могу брать деньги с женщины… ну, скажем, которая мне симпатична. Но…
— Выкладывайте ваше «но».
— Если я установлю на даче охранную сигнализацию и телефон, вы оплатите счета?
— Хоть сегодня, — промурлыкала Ольга Сергеевна. — Но… Теперь у меня маленькое «но»… Отпуск — это двадцать четыре рабочих дня. Кто вас заменит?
— Профессиональный охранник из сыскного агентства «Лучник», которое возглавляет мой друг полковник Скоков Семен Тимофеевич. Устраивает?
— Я вам верю, Климов.
— В таком случае вопрос исчерпан. Всего доброго!
Климов сбросил халат, подошел к зеркалу и принял боксерскую стойку.
— Ну что, рискнем, Фредди?
Кличка «Фредди» прилипла к Климову еще в институте, после выхода на экраны фильма «Бей первым, Фредди!». Рослый, широкоплечий Костя Климов походил на главного героя фильма не только внешне, но и характером — авантюрным, настойчивым, жестким и задиристым, как у боевого мексиканского петуха. Его неуживчивость, бескомпромиссность, ненормально отсутствующее чувство страха и легкость, с которой он принимал решения — разговор у него сразу переходил в план, а план — в действие, — нередко приводили к поступкам самым неожиданным и опрометчивым. Именно таким поступком Скоков посчитал впоследствии решение Климова пойти на связь с Турусовой. «Нельзя быть объективным, распутывая дело, в которое замешана любимая женщина, — сказал он. — Упадешь и расшибешься. И хорошо, если не насмерть». Но это было потом, а сейчас…
Редакция журнала «Я и Мы» находилась на Патриарших прудах в тихом и обихоженном переулке, усыпанном старинными купеческими особняками. Один из таких двухэтажных особняков и арендовал под свою контору Макс Иванович Линдер.
Климов толкнул дверь, естественно, железную, обитую темно-коричневой кожей, поздоровался с охранником и сразу же обратил внимание на схваченную черной траурной лентой фотографию Таисии Александровны Краевой.
— Вы по поводу похорон? — осведомился охранник.
— Да, — кивнул Климов. — Мне необходимо поговорить с Максом Ивановичем Линдером.
— Второй этаж, первая дверь налево.
Климов поднялся по деревянной, устланной ковровой дорожкой и потому скрадывающей шаги лестнице и вошел в приемную. Ему навстречу поднялась
