лихорадочно перебирать.
— Вот оно!
Тюрин взял конверт. В нем было всего две страницы. Текст ничего интересного не представлял. Смирнов передавал приветы от себя и жены, интересовался новостями из Москвы. Ясно, что он хотел что-нибудь узнать о ходе дела. Ага, вот это интересно! Ответ отправитель ожидал в Свердловске на почтамте до востребования.
Тюрин взглянул на конверт. Штамп почты удостоверял: письмо отправлено около месяца назад. Сомнительно, что Смирнов до сих пор в Свердловске. Скорее всего там его уже нет. Но ведь где-то он там жил? А где именно — поможет узнать вот этот самый почтовый штемпель.
— Вы ему ничего не писали в ответ?
— Конечно, нет!
Заполнив протоколы допроса, акт добровольной выдачи письма, Тюрин первым же поездом выехал в Москву. Теперь дни, часы, минуты будто спрессовались, стали короче. Чутье подсказывало: намеченный путь приведет к успеху. Поиск шел уже по одному, единственно верному направлению. На нем-то и были сконцентрированы усилия десятка сотрудников.
В Свердловске Смирнов пробыл недолго — дней десять. Но след его не затерялся, да и не мог затеряться. Нашли квартиру, которую он снимал, установили поезд, на котором он уехал.
Большая часть рабочего времени следователя проходила в узле связи. Телетайп — телефон, телефон — телетайп. Запросы, ответы и снова запросы и ответы. Юрий Тюрин, помогающие ему сотрудники были уверены: задержание Смирнова произойдет, если не в считанные часы, то уж во всяком случае в считанные дни.
На столе оператора узла связи зазвонил телефон. Вызывали Тюрина. Из агентства «Союзпечать» сообщили, что на имя начальника пришел почтовый перевод на двенадцать тысяч рублей. Еще через пять минут управленческая «Волга» мчалась, срезая углы на поворотах.
Следователь держал в руках желтоватые твердые листки перевода. Особое внимание привлекал талончик с надписью «Для письма»: «Возвращаю остаток денег, не внесенных мною в кассу агентства. Присвоить их я намерения не имел, так уж сложились обстоятельства. Я ни в чем не виноват. А. Смирнов».
Что это? Наивная попытка повлиять на следствие? А что оно ведется, Смирнов сомневаться не мог. Но ведь должен он понимать, что следствие располагает данными об истинных размерах хищения. В таком случае, может быть, это — свидетельство раскаяния? И тогда должна последовать явка с повинной. Но этого не произошло.
Во всяком случае очевидно, что перевод свидетельствует о психологическом надломе, происшедшем с его отправителем. К чему он приведет? Следователь мог только предполагать. Он считал, что общественная опасность личности преступника возросла и он проявит себя какими-то активными действиями.
Перевод отправлен из Коломны два дня тому назад. Там у Смирнова, как знал следователь, нет ни знакомых, ни родственников. Звонок по телефону подтвердил: перевод отправлен со станции. Но это же означает, что Смирнов может появиться или уже появился в Москве. Причина? Хочет узнать о ходе следствия. И извечная надежда преступника укрыться в многомиллионном городе.
Следователь еще раз прикинул, у кого может остановиться Смирнов. Наиболее верных адресов насчитывалось четыре. И опять беседы с людьми.
Буквально через день раздался звонок:
— Смирнов находится по адресу...
Тюрин поспешил к начальнику.
— Товарищ подполковник, Смирнов в Москве, находится у тещи вместе с женой.
— Берите машину и немедленно туда. Будьте осторожны.
Вот и нужная квартира. Коллеги Тюрина встали так, чтобы не было видно в дверной глазок. Тюрин нажал на кнопку звонка. Дверь открылась. Следователь быстро шагнул в темную прихожую.
— Где ваш муж?
— Н-не знаю.
Быстро осмотрели комнату, кухню, ванную — никого. Пока связывались с ближайшим отделением и договаривались о высылке оперативной группы, Тюрин снова пришел на кухню. Во время первого осмотра запомнилась какая-то мелкая подробность, не дававшая покоя. Ага, вот оно что!
На кухонном столе стояли сковорода с яичницей, две тарелки с хлебом, ножи, вилки. Тюрин потрогал сковороду и тут же отдернул руку: горячо! Значит, должен прийти второй. Не спугнуть бы...
Осторожно повернулся ключ в замке. На пороге стоял человек в темных очках. Увидев в прихожей работников милиции, он отступил назад.
— Спокойно, Смирнов, не делайте глупостей, — негромко предупредил Тюрин.
При обыске в кармане Смирнова нашли остро отточенный кухонный нож.
— Зачем он вам?
— Моя жизнь — ошибка. Я хотел покончить с ней.
— При помощи кухонного ножа? — с сомнением протянул следователь. Как бы то ни было, против себя или кого-либо другого предполагал обратить этот нож Смирнов, но следователь успел вовремя.
Главная высота
Он первый раз ехал в столицу, до этого дальше Куйбышева не выезжал.
Отец, провожая, шутил:
— Опоздал ты, Ерканат. Вон твоя сестра — только в десятом классе, а уже побывала в Москве. Однако догоняй сестру, Ерканат. У тебя важное дело. Мы очень гордимся тобой.
Все было непривычно и прекрасно. За окном вагона проносились подмосковные поля и перелески, на белоствольных березках туго набухли почки.
Голос из динамика разнесся по вагону с такой торжественной силой, что сжалось сердце: «Поезд подходит к столице нашей Родины, городу-герою Москве. Москва приветствует вас, делегаты XVIII съезда Ленинского комсомола, посланцы героической советской молодежи!»
Делегат съезда — это огромная честь для него, Ерканата Тулькубаева, лейтенанта милиции, инспектора уголовного розыска УВД Джезказганского облисполкома. Теперь можно оглянуться на все, что сделано. Оценить, как прожиты двадцать пять лет жизни. Много это или мало?
Ерканат Тулькубаев награжден значком «Отличник милиции», Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ. Приказом министра внутренних дел Казахской ССР признан лучшим по профессии. В числе десяти лучших товарищей комсомольцами области избран делегатом XVIII съезда ВЛКСМ.
Так кто же он, Ерканат Тулькубаев, отмеченный наградами и поощрениями по службе? Чем заслужил он высокое доверие быть делегатом съезда Ленинского комсомола?
Школьники часто спорят о будущей профессии. Спорил и Ерканат, но всегда настаивал: для меня лучшая профессия — милиционер.
Семеро ребят из класса решили — идем работать в милицию. Повлияли уроки, проводимые сотрудниками милиции. И высокий авторитет, которым пользуется Карагандинская высшая школа МВД СССР. И, конечно же, извечная юношеская тяга к романтике, подвигу.
Их приняли, и как всегда в таких случаях — поначалу пришлось тяжело, непривычно. Из казармы — строем на обед, в кино — тоже строем. И снова в казарму. Но потом стало легче. Привычной стала дисциплина и требовательность преподавателей, наставников, воспитателей. Учеба давалась легко потому, что было интересно.
Неожиданно захватила работа в научном обществе. Начальник кафедры Назарбаев считал слушателей коллегами и постоянно внушал им: отличное знание предмета
