Разрешите мне быть собой, Разрешите бить в барабаны. Чушь молоть, не казаться святой. Когда больно, зализывать раны.
Разрешите мне жить как хочу, Разрешите мне вам не нравиться. Ведь плевать старику палачу, Даже если на плахе красавица.
В гостиной было тихо, и только Зинкин голос мелодично лился, подпевая подруге гитаре. За столом, на котором стояла бутылка вина и семь бокалов, сидели двое, Зинка и Феликс. Остальные разошлись по комнатам, пригубив за окончание дела, даже Мира осталась у них ночевать, не в силах оставаться сегодня одной.
Алексей ушел спать к Матильде, они оба были жутко счастливые и не могли скрывать этого. Счастье было крупными буквами написано на их лицах. Поэтому, когда Мотя, уходя, шепнула подруге про две полоски на тесте, та уже догадывалась об этом, была рада за своих друзей.
Зинке же решили постелить в гостиной. Феликс не уходил, поглощая вино и тихие песни шефа собственного сочинения. Как всегда после дела, было опустошение и горечь, а Зинку это ещё и вернуло в её пустую вселенную, туда, где теперь нет Тимура.
— Хорошо поёшь, — сказал Феликс, но Зинке показалось, что он хотел произнести что-то другое.
— Если есть что сказать, то сейчас самое время, — предложила она, обнимая гитару и скользя по струнам переборами.
— Есть, — словно решился он. Но тут в зал вошла Станислава, у неё был тяжёлый разговор с матерью после их не менее тяжёлого собрания, и девушка была очень задумчива.
— Вы не спите, можно к вам? — спросила Стася, заходя в гостиную.
— Как видишь, — улыбнулась ей Зинка, — скажи, каково это, найти мать, которую считал умершей?
— Тяжело, — честно призналась Стася, — и в то же время радостно. Ты знаешь, я счастлива внутри. Вот сама себе говорю, чему ты радуешься, ведь она тебя бросила, но не могу с собой справиться, всё равно в душе праздник. Вот только радоваться открыто не могу, как будто запрещаю себе. Боюсь признаться, что оправдываю её, что влюбилась она, а отец у меня тиран, он и правда, ребята, тиран, я знаю это как никто. Видимо, именно это знание и подталкивает меня к прощению. — Было видно, как Стасе хотелось, чтоб они тоже поверили её матери, как и она. — Я с вами не вернусь в Москву, поживу здесь немного. Зиновий обещал работу, будет корабль покупать и прогулочные туры выходного дня устраивать, меня берёт директором.
— Да и вообще он парень хороший, — согласилась Зинка, продолжая перебирать струны.
— Ну и на мать посмотрю, какая она, я ведь её настоящую совсем не помню, — сказала Стася.
— Ну если что, звони, приеду, хорошему парню Зиновию уши-то поотрываю, — пошутил Феликс, — помни, у тебя теперь есть брат.
— Как трогательно, — улыбаясь, сказала Зинка, — прям сейчас порвёт от милоты.
— Да, я такой, — махнул головой Феликс, — я ещё плюшевых мишек собираю, — добавил он, и они расхохотались.
— Слушайте, — сказала Стася, перестав смеяться, — вот я всё думаю, где могла спрятать кольцо и крестраж Варвара Важнова.
— Ну и где же? — поинтересовалась Зинка.
— Вот смотрите, она без ума от своего мужа и хочет сделать ему сюрприз. У нас в доме обычно за такими картинами или сейф, или бар, — рассуждала Стася и указала на очередной портрет Жака де Моле. — Вот мне кажется, что было бы очень красиво, если бы они после помолвки вернулись сюда, она открыла эту картину, а там — бутылка шампанского в ведёрке со льдом, два бокала и крестраж с кольцом.
Все внимательно посмотрели на картину и очень явственно это себе представили.
— Конечно, — поддержал версию Феликс, — зачем ей было везти вещи в ресторан, ей необходимо заманить его к себе домой.
— Открывай, — скомандовала Зинка Феликсу, сама не веря в удачу.
— Почему я? — возмутился тот.
Стася молча встала и потянула картину, она легко поддалась, и дверка открыла красивый бар, полный разных напитков. На одной из полок стояло шампанское в ведёрке и два бокала, а позади них лежали реликвии, за которые убивают: красивейшее кольцо с херувимами и крестраж.
— Ну, Стасян, ты даёшь! — восхитился Феликс, аж подпрыгнув на месте. Зинка и вовсе сидела замерев, не в силах принять происходящее. — Как ты догадалась?
— Я просто подумала как влюблённая женщина, как очень влюблённая женщина, — ответила довольная Стася, перенеся из бара на столик свою находку.
— Ну, за это надо выпить, — предложил Феликс, разливая вино по бокалам.
— Ребята, не спите? — услышали они голос и обернулись, у дверей гостиной стояла Мира.
— Собрание возобновляется, — пошутил Феликс. — Вот смотри, Стася нашла кольцо и крестраж.
— Что? — почти крикнула Мира, и все зашикали на неё. — Это же фантастика, — снова перейдя на полушёпот, сказала она и схватила находки, начав их рассматривать.
