гунны мы, не гунны, обычные земляне.
И двадцать первый век давно уж наступил.
Скопилось в арсеналах столько дряни,
Что шар земной разрушить хватит сил.
Конфликты у религий, у конфессий;
Землетрясения, цунами, гибель рек…
А люди размножаются как плесень…
Дурное существо всё ж человек.
Чрезмерное богатство у немногих,
Которого им хватит не на век…
Но нищих стало много и убогих…
Как глуп и жаден всё же человек.
P.S.
Какие там уж нации, народы,
Религии, конфессии… в наш век
Теперь мы все заложники Природы:
Как вид исчезнуть может человек!
Комментарии здесь будут излишни, поскольку сказано в этом стихотворении всё предельно ясно.
23.04
На душе муторно становится, как подумаешь, где мы все, россияне, теперь – в чём купаемся… Убежать бы от всего, скрыться в какомнибудь медвежьем углу – и жить, как Робинзон, наедине с природой, вдали от всех игрушек «прогресса». Но современному человеку, вроде меня, такое лишь разве что присниться может.
Так о чём я?
Годы идут, подрастает уже второе поколение после 80-х. Какие оно получает «подарки»?
Продолжается вакханалия вседозволенности. Примеров тому достаточно.
В кино – из самых свежих.
Один чем-то «выдающийся» режиссёр (Павел Чухрай), нарушая авторские права, через колено ломает сюжет, положенный в основу повести Эфраима Савелы, втюхивая свои довольно гнусные, вопиюще противоречащие жизненным реалиям, измышления – таким манером он делает своё «кино». И такое во всех смыслах надругательство над творчеством с противозаконным к тому же нарушением авторских прав («Холодное танго») выдвигалось на кинопремию?!
Другой, Сокуровым выращиваемый на подвиги с кукишем в кармане, молодой, но, как прилежный ученик, уже вовсю навострился сочинять убогие фантазии из времён конца девяностых («Теснота»). И тоже жаждет премий.
Тьма бездарных проходимцев наполнила пространство культуры.
Пишут книги, снимают фильмы и сериалы, ставят спектакли, в которых – в угоду своим убогим представлениям и подлой конъюнктуре – искажается всё: и прошлое, и настоящее страны; множатся небылицы, откровенные выдумки – ложь правит бал. И что-то не слыхать тех, кто протестует – разве что появится изредка какая-нибудь беззубая рецензия с этакими интеллигентными упрёками. Ну а чей-нибудь одинокий возмущённый голос тут же воспринимается как покушение на свободу. Свободу пудрить мозги читателям, зрителям, зомбировать несмышлёную молодёжь?
И всё это остаётся безнаказанным. Вывод напрашивается один: иммунная система России поражена опасным вирусом.
25.04
Истинных талантов никогда много не бывает – особенно в словесном творчестве. Было дело, и в советское время существовали приспособленцы: борзописцы-халтурщики. Но они не делали погоды, тогда всё же был в ходу так называемый литературный процесс и действовал довольно жёсткий отбор, осуществляемый профессионалами.
Нынче процесс другой. Вокруг бесчисленных издательств вращается тьма беззастенчивых проходимцев, преследующих совсем иные цели, далёкие от творчества. И лакейски обслуживают этот «процесс» потерявшие ориентиры личности, убеждённые в том, что они имеют отношение к таким вещам как литературная критика.
Как ни удивительно, но всё это уже было, было давно в культурной Европе. Было и трезвое понимание происходящего.
«Следовало бы иметь установленные законами меры воздействия , которые обуздовали бы бездарных и никчёмных писак, как это делается в отношении праздношатающихся и тунеядцев. В этом случае наш народ прогнал бы взашей и меня, и сотни других. Я не шучу. Страсть к бумагомаранию является, очевидно, признаком развращённости века. Писали ли мы когда-нибудь столько же до того, как начались наши беды? А римляне до того, как начался их закат? Помимо того, что в любом государстве утонченность умов никоим образом не равнозначна их умудрённости, пустое это занятие становится возможным лишь потому, что всякий начинает нерадиво отправлять свою должность и отбивается по этой причине от рук. В развращении своего века каждый из нас принимает то или иное участие: одни вносят свою долю предательством, другие – бесчестностью, безбожием, насилием, алчностью, жестокостью; короче говоря, каждый тем, в чём он сильнее всего; самые слабые добавляют к этому глупость, суетность, праздность, – и я принадлежу к числу последних. И когда нас гнетёт нависшая над нами опасность, тогда, видимо, и наступают сроки для вещей суетных и пустых. В дни, когда злонамеренность в действиях становится делом обыденным, бездеятельность превращается в нечто похвальное. Я тешу себя надеждой, что окажусь одним из последних, против кого понадобится применить силу.»
(Мишель Монтень, «Опыты», 1580)
27.04
В этих самых телешоу, во время разговоров и сетований по поводу ещё не изжитых наших проблем, не раз повторялось, что в России сегодня 20 миллионов бедных с доходами ниже прожиточного уровня. При этом из благих рассуждений ускользнула немаловажная деталь.
Увы, бедные семьи едва сводят концы с концами. И при всём том – как некая дань времени – по всей нашей огромной стране они не лишены примет современного быта: например, телевизора, который в самые глухие уголки доносит в тамошнюю жизнь, как сказал поэт, странные, чуждые звуки: кайф, лайф, гербалайф… И прочие подарки.
В самом деле – ну как зрителям, с их постоянными заботами о выживании, видеть через телеящик этот беспардонный, не знающий границ, гламур; лицезреть этих ухоженных знаменитостей (не вспоминающих об известном высказывании: «быть знаменитым некрасиво», а уж быть излишне разбогатевшим того хуже – неприлично);
глядеть на недоумков, хвастающих друг перед другом и на всю страну своими роскошными владениями и сладкой жизнью; отдыхать душой на развлекательных программах, где правят бал жуткий примитив, низкопробный, похабный юмор; воспринимать музыкальные номера, глупо, по-обезьяньи содранные с зарубежных аналогов – и, как ни смешно, как раз с тех, которые уже растеряли потенцию к истинному творчеству.
Но ведь для несчастных провинциалов зачастую телевизор – это единственное «окно» в мир культуры!
Так жизнь и идёт. Вершится на верхах большая и малая политика. Заседают в Думе «слуги народа». А внизу, в сбмой гуще этого самого народа продолжается преодолевающее все расстояния, всепроникающее, каждодневное духовное растление.
30.04
В истории духовного развития человечества остались некие противоречия, выразившиеся во взаимоотношениях светской культуры и христианской религии, яркие представители которой, в традициях её разуверясь, с каким-то рвением принялись отвергать и гвоздить всё то, чему они с младых лет были привержены, на чём и с чем они выросли и вошли в сознательную жизнь.
Одно лишь перечисление некоторых имён, отметившихся на этом пути на разных поприщах, заставляет задуматься. Вот этот, говорящий сам
