крутит роман с женатым мужчиной вдвое старше нее?
– Хватит сваливать все на меня. Ты врал всем с того самого момента, как отправил рукопись Малькольму. Если ты не сделал ничего плохого, то к чему такая секретность?
Мне ужасно не нравилось то, как он смотрел на меня.
– Джереми Гранд, Джереми Гринберг, кем бы ты ни был, черт тебя побери, ты просто кусок дерьма, обманщик!
Я стала поворачиваться, но Джереми схватил меня за руку и дернул обратно.
– Это я кусок дерьма? – сказал он, крепко держа меня за руку, его голос становился все громче и выше. – Я написал каждое слово этого романа. В отличие от тебя я пишу, на самом деле пишу. День за днем, ночь за ночью. Все, что ты делаешь, это говоришь об этом и ноешь, что «не чувствуешь потока идей». – Он говорил это так холодно. – Я работаю писателем. А ты просто пытаешься приблизиться к творчеству, проводя время в постели с писателем.
Я оцепенела. У меня задергался подбородок. Джереми отбросил мою руку и угрожающе смотрел на меня, ожидая, что я что-нибудь отвечу. Мне невыносима была сама мысль о том, что он увидит, как я плачу. Я посмотрела вниз на подножие склона и, к своему ужасу, увидела там Фрэнни и Лил. Держась за руки и подпрыгивая, они шли в нашу сторону.
– Черт! – вырвалось у Джереми.
– Что такое, ребята? – спросил Фрэнни, остановившись напротив нас. – Что происходит? Любовная ссора?
44
– Ребята, а вы, оказывается, встречаетесь? – приторно спросила Лил. – Это так романтично.
– О, тут есть место роману, но я в нем не участвую, – сказал Джереми.
– Не смей, – сказала я.
– И кто счастливчик? – спросила меня Лил.
Мы с Джереми смотрели друг другу в глаза, будто пытаясь взять друг друга на слабо «Кто проколется первым?». Чтобы не дать ему раскрыть правду о нас с Генри, я сунула Фрэнни в руки книжку.
– Что это? – спросил он, хватая книгу.
Я объяснила, что это за книга, чувствуя, как жжет взгляд Джереми.
Фрэнни, похоже, был удивлен. Он не знал, что его отец писал что-то.
– Я и понятия не имел, – сказал он, листая страницы. Он поднял взгляд на Джереми. – Но какого черта ты украл его сюжет? Ты все это время врал мне?
– Не слушай Еву, – сказал Джереми. – Они совсем не похожи.
– Но тогда, опять же, вопрос. К чему такая секретность? – спросила я.
– Да, – сказал Фрэнни. – Почему ты никому не сказал об этом? Или хотя бы не спросил Генри, можешь ли ты использовать его идею? Ты начал писать этот роман сто лет назад.
– Я собирался сказать ему. И я скажу, – проговорил Джереми. – Фрэнни, ну ты что! Ты же знаешь, как я отношусь к Генри. Разумеется, я расскажу ему. – Я была удивлена тем, как он пытался убедить Фрэнни в своей невиновности, как будто мнение Фрэнни было самым важным для него. – Я пытался связаться с ним на прошлой неделе. Его трудно застать.
– Серьезно? – спросила я. – Ты не мог придумать что-нибудь получше? Генри здесь каждый день.
Джереми задумался:
– Он был очень занят этим летом… Работой… И прочими делами.
Джереми посмотрел на меня. Его гнев был практически осязаемым, как будто этим романом я предавала не только Тилли, но и его самого. С плохо сдерживаемой угрозой в голосе он сказал:
– Насколько мне известно, Генри был очень занят тем, что спал со своей ассистенткой.
Мое сердце колотилось как бешеное. Я не могла сдвинуться с места. Я пристально смотрела на Джереми, боясь повернуться к Фрэнни.
– У Генри роман с ассистенткой? – спросила Лил. Она посмотрела на дом, на гостей, танцующих на веранде под «Chain of fools». – Кто она? Она здесь? Она рыжая?
Фрэнни повернулся ко мне и тихо, точно давая мне пощечину, сказал:
– О, да вот же она, перед нами.
– Можно подумать, ты ревнуешь, – прошипела я, но недостаточно тихо.
– В смысле «ревнуешь»? Что ты хочешь этим сказать? – спросила Лил.
Когда я не ответила, она повернулась к Фрэнни, который запрокинул голову назад и смотрел на небо. Лил упала на колени. Ее платье озером разлилось под ней, она била себя по ногам своими маленькими кулачками. Она смотрела на Фрэнни, на меня, потом снова на Фрэнни.
– Скажи мне, что ты этого не делал.
Фрэнни сел на землю рядом с ней и взял ее руки в свои. Она оттолкнула их от себя.
– Это ничего не значило, Лилли, мой медвежонок, – сказал Фрэнни. – Серьезно. Это просто случилось. Я не специально. Это было просто… недоразумение.
– Недоразумение? – спросила я.
Возможно, Фрэнни с самого начала предполагал, что я для него буду приключением на одну ночь, но слышать это от него самого было куда больнее, чем все лето не получать от него писем.
Фрэнни смерил меня взглядом:
– Не обманывай себя, думая, что значишь что-нибудь для моего отца. Это уже бывало раньше, и это ничего не значит. Мои родители прекрасно ладят. Они крепкая пара. Такие, как ты, никогда не смогут встать между ними.
Мы с Джереми встретились взглядом. Я покачала головой, пытаясь убедить его промолчать. Хватит с них потрясений на один вечер. Но Джереми хотел окончательно отвлечь внимание от себя. Он сел на корточки рядом с Фрэнни и Лил, которая обнимала себя и, казалось, была готова разрыдаться. Я подняла книгу, которую Фрэнни уронил на траву.
– Тут есть некоторое… обстоятельство, – сказал Джереми. – С Лэйн.
Фрэнни был озадачен:
– Отец спит и с Лэйн тоже?
Джереми покачал головой:
– Что происходит? – спросила Лил, закрывая лицо руками.
Фрэнни обнял ее:
– Ничего не происходит. Все хорошо, с нами все хорошо. Я люблю тебя.
– Не с Генри, – сказал Джереми. – У Тилли роман… с Лэйн.
– Я не понимаю, – сказал Фрэнни.
– Боюсь, у них это серьезно, – прошептала я.
Прежде чем мы с Джереми могли объяснить что-либо, раскатистый пьяный голос Генри заставил нас обернуться:
– Где он? Этот лживый кусок дерьма…
Генри вывалился на лужайку, пиджак его был расстегнут, галстук набекрень, рубашка выбилась из-под ремня. Лицо у него было красное. Он уже не был «навеселе», он был в хлам пьян. Он шагал к нам, глядя на Джереми, как будто вся злость за то, что он увидел на веранде, теперь обратилась на новую мишень.
Джереми встал и, вытянув руки перед собой, сказал:
– Эй, эй, я могу все объяснить.
Я дотронулась до плеча Генри, но он меня проигнорировал. Он отвел руку назад, будто замахиваясь на Джереми, но затем накренился вперед и стал
