хотела бы для меня этой вины, и я не хотел этого для себя.
Я подъехал к кладбищу, пока солнце продолжало опускаться за горы, с разноцветным букетом диких цветов, которые лежали на сидении рядом со мной. Не прошло и десяти минут, как я припарковался, взял цветы и пошёл по короткой знакомой тропе к могиле своей жены.
Только то, что я увидел — кого я увидел — остановило меня на пути.
Там стоял Арчер, с цветами в руке, и смотрел на могилу. Моя внезапная остановка, должно быть, привлекла больше внимания, чем я думал, потому что его голова повернулась ко мне.
Несколько тихих мгновений мы стояли и неловко смотрели друг на друга.
— Мэллори, — наконец произнёс он, напряжённо, когда я снова пошёл к нему.
— Привет, Арчер.
— Прости, — продолжил он. — Это неприемлемо.
Он стоял на месте, опустив плечи, с ярко-розовыми щеками, и практически не мог встретиться со мной взглядом. Его волосы были растрёпаны, и я был уверен, что он надел майку шиворот-навыворот.
И он выглядел идеально, прямо вот так, садящееся солнце освещало его волосы, на его лице отражалась робость.
— Всё в порядке, — сказал я, так и думая.
— Дэнни позвонил и попросил меня заехать на могилу его мамы и оставить цветы. Он сказал, что некоторое время не сможет вернуться в Банф, и он подумал… на самом деле, я не знаю, что он подумал. Но он попросил меня это сделать.
— Арчер, — я положил руку ему на плечо и улыбнулся ему. — Всё в порядке. Правда. Можешь приходить сюда, когда захочешь.
Он опустил взгляд на могилу Софии.
— Я не хотел проявить неуважение. Но и Дэнни не хотел подвести.
Я пожал плечами, практически полный радости, что нашёл его, и ещё более довольный, что он не отстранился от моего прикосновения.
— Не думаю, что София была бы против. Мне нравится думать — если ты веришь в духов — что Софии понравилась бы компания.
Он одарил меня маленькой улыбкой, и создалось такое чувство, будто он протянул мне целый мир на золотом подносе.
Я положил цветы, которые принёс с собой, рядом с похожими, которые принёс он. Мы стояли бок о бок, спинами к солнцу, и смотрели на выбитые на надгробии слова.
Тогда я понял, насколько легче мне стало за последние несколько лет. После встречи с Арчером вес, который лёг мне на сердце после смерти Софии, стал казаться намного легче. Я по-прежнему чертовски скучал по ней и подозревал, что так будет всегда. Но сейчас это было иначе, будто глава моей жизни, наконец, закончилась — и это было нормально.
— Прости, Арчер, — тихо произнёс я, когда показалось, будто я прожил целую жизнь за этот короткий момент тишины.
Он кивнул, но ничего не сказал.
Я повернулся к нему.
— Я понятия не имею, как тебе, должно быть, было сложно.
— Это было… тяжело, — согласился он.
Положив обе руки ему на плечи, я медленно повернул его лицом к себе.
— Арчер, — сказал я. — Ты в порядке?
Он покачал головой, снова не в силах встретиться со мной взглядом.
— Я так не думаю.
— Ты ведь не будешь себе вредить, нет?
Он снова покачал головой.
— Нет.
Я подцепил пальцем его подбородок, наклоняя его голову назад, чтобы он смотрел на меня.
— Обещаешь?
Его улыбка была бесконечно маленькой, но этого было достаточно.
— Обещаю.
Не сумев придумать что-либо ещё, что сделать в этот момент, я полностью обвил его руками и крепко обнял. И к моему удивлению, Арчер обнял меня в ответ.
— Ох, Арчер, — я поднял подбородок и положил ему на макушку. — Мне так жаль.
— Я знаю, Мэллори.
— Жизнь тяжело с тобой обошлась.
Он пожал плечами.
— В ней были свои хорошие моменты.
Когда мы отстранились друг от друга, я провёл рукой по его волосам.
— Ты ещё ходишь в группы поддержки? Или говоришь с терапевтом?
— Нет. А ты ещё ходишь в группу?
— Да. В ту же, куда мы с тобой ходили. Хотя бы пару раз в месяц.
— Помогает?
— Да. Помогает.
Арчер на мгновение отвернулся от меня и уставился на далёкие облака в небе.
— Сложнее всего знать, что я никогда не смогу оправдать его ожидания. Лучше бы я потерял левую руку, чем остался с правой, которая не может держать оружие.
— Арчер, никакой отец не хотел бы возложить на плечи своего ребёнка такой груз. Никакой отец. А ты говорил мне, что твой отец был хорошим человеком. Он не хотел бы этого для тебя.
Он закрыл глаза и судорожно выдохнул.
— Может, ты и прав.
— Я прав. Он не ждал бы этого от тебя.
— Мэллори, можно спросить у тебя кое-что личное?
— Да. Можешь спрашивать у меня что угодно.
— Ты помнишь всё о Софии?
Вопрос меня удивил, и потребовалось минуту подумать, чтобы ответить.
— Мне бы хотелось думать, что помню, но нет, наверное, нет. А что?
— Однажды, когда я был здесь много лет назад, мы ехали обратно к тебе домой по тому прямому шоссе, которое ведёт обратно в Банф. По обеим сторонам которого мили леса и горы. Было темно, и на дороге не было никаких других машин. Я не помню, откуда мы ехали, но помню запах освежителя воздуха с ароматом корицы, который свисал с зеркала заднего вида. Я смотрел в окно на невероятную красоту Скалистых гор и думал, как они понравились бы моим родителям.
Я кивнул.
— Они красивые.
— И я подумал, какими хорошими и светлыми были мои родители. Они много смеялись. Они были такими добрыми и такими тёплыми. Мой папа… он чертовски сильно любил меня. Я знал это. Так что глядя на горы я начал задумываться, может, я помню о родителях что-то не так — после их смерти. Может, я запомнил их неправильно. Как могли такие любящие при жизни люди так стыдиться человека, которым стал их сын?
Я взял его за руку и сжал.
— Они не стыдились бы. Они не смогли бы стыдиться человека, которым ты стал. Это невозможно.
— Я не знаю.
— Тебе стоит с кем-нибудь поговорить, Арчер.
— Знаю.
— Пойдём со мной завтра на собрание группы.
Тогда он поднял на меня взгляд,
