интересном положении, конечно же. Вам же пораньше нужно? В связи с обстоятельствами… – она выразительно приподняла брови, посмотрела на меня в упор, будто УЗИ-аппаратом просветила с ног до головы.
Нашла то, что искала, и осталась крайне недовольна увиденным.
Понятно, пока мы наслаждались тёплым морем, бархатным сезоном, тёмными жаркими ночами, поруганная греческая диаспора не спала, не ела – обсуждала грехопадение одного из ярких представителей и ту, что сбила с пути праведного несчастного.
– Тебе справка нужна, тётя Дора? – сложил руки на груди Костик, глядя на родственницу.
И мою тоже – будущую. Сомнительные перспективы, честно говоря…
– Ничего мне не нужно, Виктории Павловне позвоню, – назвала имя заведующей единственной в городе женской консультации, – напишет, – буркнула тётя Дора, для меня всегда Теодора Яннисовна. – Следующая суббота подойдёт? – посмотрела на меня вопросительно. – Платье-то есть? – вздохнула, неожиданно напомнив, что кролики – это не только ценный мех…
В смысле, к свадьбе нужно готовиться!
– Подойдёт, – уверенно кивнул Костик. – Если уж выпал шанс присвоить самую прекрасную девушку в мире, не хочу ждать. Расписывайся, Поль, – пододвинул ко мне лист, постучал пальцем по нужной графе.
На секунду я замешкалась, а после поставила уверенную роспись, потому что…
Потому что любила отца своего будущего ребёнка и не хотела второй раз рожать матерью-одиночкой.
Я могла вырастить одного, двоих, троих, хоть десятерых детей одна, но не хотела этого.
Я хотела полноценную семью для своих детей и имела на это право.
Вот так!
Не стильно. Не модно. Не современно. Зато честно.
И шла бы лесом Теодора Яннисовна, в девичестве Зервас. Плевать на её мнение с высо-о-о-о-о-окой колокольни. И на всю греческую диаспору плевать.
Грушевый переулок встретил запахом перезревших фруктов, которые свисали пышными шапками через заборы, протягивая ветви к редким прохожим, словно умоляли сорвать их, съесть, не дать пропасть.
Алыча у соседской калитки напомнила, что в этом году я ещё не готовила чакапули, а Костик, между прочим, любит это блюдо больше мусаки. Удивительно, как много я знала о собственном будущем муже.
О, господи, я выходила замуж за Зерваса Константиноса! С ума сойти!
Костик отправился в дом родителей, я в свой, краем глаза отметив, что моя любимая машинка стоит на своём месте. Папа пригнал.
Калитка между домами была демонстративно закрыта, причём с нашей стороны. По двору слонялась Соня, бесцельно таская ведёрко с песком – судя по следам не первый час.
На крыльце Зервасов сидел Петя, рядом недовольно сопела Мия, глядя на перекрытый проход к подружке. Сложно даже представить, как обижался Илиас, который пусть и дурачок – мы все об этом помним, да, – но лучший друг Сони. Они были не разлей вода с двух лет Тыковки, и вдруг взрослые запретили играть вместе.
– Приехала?! – не то спросила, не то объявила мама, когда я вошла в дом.
– Зачем калитку к Зервасам закрыли? – спросила я, взглядам прожигая маму.
Что за идиотизм вмешивать детей во взрослые разборки? Зачем?
– Одна уже добегалась через калитку, достаточно, – фыркнула мама.
– Страшно представить, до чего может добегаться Соня в её неполные пять, – ответила я. – Не иначе до лишней серии «Щенячьего патруля»!
На кухне появился папа, одетый в рубашку, брюки, ботинки – из офиса вернулся, не иначе.
– Чего решили? – без обиняков спросил он, глядя в мою сторону.
– В следующую субботу свадьба, – кинула я, выходя на порог.
Сразу же подошла к калитке между дворами, дёрнула защёлку, не скрывая раздражения.
Соня застыла, расширив глазёнки на половину лица, в которых плескалась искренняя вера в чудо, какая возможна только в детстве. Прижала к себе несчастное ведро с изображением жизнерадостного солнышка, подпрыгнула на месте, отбросила игрушку и поспешила ко мне.
У калитки остановилась, вопреки многолетней привычке, покосилась в сторону нашего крыльца. Мне захотелось пойти и наорать на маму – что за ерунда-то такая? Почему дети должны страдать из-за идиотизма взрослых?
Хорошо.
Традиции, обычаи, национальная принадлежность, идентичность – не идиотизм. Всё это важно и нужно. Только пока Соня, Петя, Илиас, а тем более Мия идентифицируют себя лишь с мультперсонажами.
– Мия, – позвала я малышку, слетевшую с крыльца, как на крыльях.
Вслед за ней робко пошёл Петя.
– Петь, идите сюда, – подозвала обоих. – Проходите, – показала рукой в сторону детской площадки в нашем дворе.
– Чур, ты – Человек Паук, – провозгласила Соня, невежливо показывая пальцем на Петю, тот довольно кивнул, соглашаясь.
Мгновенно вжился в роль, принял соответствующую стойку, замахал руками, пуская воображаемую паутину.
Пиу-пиу. Настоящий Человек Паук!
Я не стала одёргивать дочку, боясь спугнуть неподдельную детскую радость и энтузиазм. Пусть лучше невоспитанно тыкают друг в друга пальцами, чем киснут и пытаются разгадать причуды взрослого мира, неподвластного им.
Через минуту появилась Ира. Она крутила в руках ключ от своей машины и озабоченно оглядывалась на кухонное окно, откуда доносился голос Костика.
Скандалят?
– Вернулась, – констатировала Ира, подойдя ко мне. – Я за Илиасом, потом поедем с тобой в Краснодар за платьем.
– Необязательно, – пренебрежительно махнула я рукой.
Про себя отметила, что Костик сообщил новость, и недовольные голоса – выражение «вселенской радости». Осталось выйти во двор и станцевать зейбекико…
– С ума сошла?! – уставилась на меня подруга. – У тебя будет платье и всё, что полагается: банкет, букет и фотосессия. Имей в виду, я – свидетельница. Жди, – велела она.
Краснодар, так Краснодар – решила я.
Прогуляться по магазинам не помешает. Пусть не свадебное платье, обычное точно купить хотелось, пока я ещё носила привычный размер и не напоминала атомную подводную лодку.
Ира поспешила на улицу, скрылась за калиткой. В это время появился Костик, совершенно, я бы сказала вопиюще невозмутимый, как-то даже неприлично, что ли…
Андреевы и Зервасы на Монтекки с Капуллети не тянули, ни один Меркуцио не пострадает. И наш Грушевый переулок точно не Верона.
Но у греков не принято огорчать маму – это практически смертный грех.
Костик расстроил, при этом остался спокойным.
– Как там? – спросил он, подойдя, направляя взгляд на окна нашего дома.
– Так, – показала я неопределённый жест руками, не зная, что ответить.
Родители точно не в восторге, но вселенской трагедии не видят. Ссора с друзьями расстраивала, да.
Перспектива рождения второго, вернее, с ребёнком Лукьяна, третьего внука – нет.
Даже без мужа – подумаешь, невидаль. У казаков и в стародавние времена понятия «внебрачный ребёнок» не было. Родился у казачки, средь казачества – казак, хоть черкес отец, хоть грек, хоть эскимо на палочке.
– Понятно, – кивнул Костик. – Пойду, поговорю с твоим отцом.
– Не надо, Кость, – вдруг струсила я, чего испугалась, сама не поняла.
– Надо, Полюшка, надо, – твёрдо ответил Костик, двинулся
