загранпаспорт с фотографией князя, но только усатого, и на имя некоего Федора Николаевича Родионова.
Сунув паспорт в карман и забрав из сейфа кейс, генерал-губернатор торопливо вышел из кабинета. У дверей стоял бледный, как полотно дворецкий. Он испуганно посмотрел на своего господина и тут же опустил глаза в пол.
— Я в Петербург по делам, — коротко бросил он дворецкому.
— Подготовить машину и ваш самолет, ваше превосходительство? — с нервным поклоном спросил дворецкий.
— Нет. Дело очень срочное и секретное. Я сам доберусь. Никто не должен знать, что я уехал. Для всех я — у себя в городском особняке.
— Хорошо, ваше превосходительство, — не разгибаясь ответил дворецкий. В его голосе слышалось явное облегчение.
Генерал-губернатор вышел из особняка и направился к старому гаражу, который по совместительству был еще и автомастерской. Внутри у самой стены приютился неприметный, видавший виды седан серого цвета. Князь проверил багажник, удовлетворенно хмыкнул и залез в салон. Через пару минут серая машина стремительно выехала за ограду резиденции через ворота для слуг.
По пути Михаил Петрович свернул к пустующему охотничьему домику. Остановившись, он вытащил из багажника большую сумку, в которой оказались несколько смен скромной мещанской одежды. Поспешно переодевшись, нацепив на себя густые усы и устроив некоторый беспорядок на голове, князь отправился дальше. Путь его лежал в аэропорт Казани.
Михаила Петровича ждала Мексика. Уютная вилла на берегу океана, приличный счет в банке и полное отсутствие проблем. Там, на солнечном берегу Мексиканского залива, он будет вальяжно покачиваться в гамаке, попивать коктейли и издали наблюдать, как рушится великая империя.
Бежать Михаил Петрович решил транзитом через Арабские Эмираты. Ближайший рейс вылетал утром, так что в аэропорт можно было не спешить.
Серый седан притормозил на стоянке. Михаил Петрович постарался выбрать самый дальний и неприметный угол, там, где было побольше свободного пространства. Он планировал немного посидеть в машине и посмотреть, нет ли за ним слежки, и только потом идти к зданию аэропорта. Паранойя накатывала на князя холодными вязкими волнами.
Вокруг было тихо и спокойно. Необычайно теплая погода, которая стояла днем сменилась жутким холодом и легким снегопадом. Михаил Петрович, глядя на эту безрадостную картину, уже почти перестал жалеть, что ему так неожиданно и некстати приходится бежать в Мексику.
Посидев с четверть часа в салоне, князь, наконец, вполне уверился, что ему ничего не угрожает. Еще раз глянув в зеркала заднего вида, он решительно открыл дверь и хотел, было, выйти из машины. Но тут вдруг краем глаза заметил высокую фигуру в черном пальто и такого же цвета шляпе, стоящую в паре метров позади машины.
Человек не двигался. Он, молча и, как показалось князю, несколько укоризненно, смотрел на него. Михаил Петрович узнал этого неожиданного визитера. И у генерал-губернатора сразу же подкосились ноги. Не совсем отдавая себе отчет в дальнейших действиях, князь нырнул обратно на водительское сиденье и нервно повернул ключ в зажигании.
Тишина. Она была оглушительнее самого громкого взрыва. И тут Михаил Петрович понял, что ему конец.
Тихо скрипнула задняя дверца и непрошенный гость беспардонно залез на заднее сиденье.
— Ну и погодка сегодня ночью, Михаил Петрович. Просто жуть, — приветливо заявил расположившийся позади человек. — Признаться, я слегка продрог, пока вас ждал.
— Л-леопольд Архипович, а вы тут какими судьбами? — заикаясь спросил князь.
На заднем сиденье его автомобиля восседал бывший дворецкий графа Волкова и нынешний — графа Белова. Но сейчас он был совсем в другом амплуа. От его чопорности и молчаливости не осталось и следа.
— Я, признаться, и сам задаю себе тот же вопрос. Что же могло оторвать меня от весьма важных дел и заставить притащиться на эту богом забытую стоянку? Может вы мне подскажете, любезный Михаил Петрович? — в голосе Леопольда прозвучали стальные нотки.
— Не смею даже предположить, милостивый государь. Но уверен, что причины были довольно вескими.
Князь вел себя, словно нашкодивший школьник: мямлил, смотрел в пол и нервно закусывал губу. В его голове шел лихорадочный мыслительный процесс. Михаил Петрович перебирал варианты побега от этого страшного человека. Но все они никуда не годились. Результатом каждого была практически стопроцентная гибель.
— Вы сегодня несколько туговато соображаете, Михаил Петрович. Скажу вам прямо, это на вас не очень-то похоже. — Леопольд немного помолчал, предосудительно глядя в зеркало на князя. — Меня привело сюда одно очень интересное видео. Сдается мне, что и вы здесь по этой же причине. Может, мне освежить вам память, князь?
Генерал-губернатор вздрогнул, словно от удара кнутом.
— Не стоит беспокоиться, Леопольд Архипович. Я, кажется, начинаю что-то такое припоминать, — совсем уж тихо проговорил князь.
— Тогда давайте не будем ходить вокруг да около, а перейдем сразу к сути. Вы же понимаете, что сейчас стоит на кону?
— В общих чертах, Леопольд Архипович.
— Значит вот как? Ну-ну, — холодно протянул Леопольд. — Послушайте, князь, перестаньте юлить и паясничать. Вы прекрасно знаете, что мне нужна флешка с записями.
Последняя фраза собеседника бросила Михаила Петровича в холодный пот.
— Меняю флешку на свою жизнь, — хрипло ответил генерал-губернатор.
— Боюсь, после того, что вы натворили, князь, для вас это непозволительная роскошь, — сухо ответил Леопольд, пожевав губами. — Все, что вы можете выбрать, это каким будет ваш уход из этой жизни: легким и мирным или долгим и мучительным.
— У меня нет этой чертовой флешки! — вдруг взорвался князь. — Этот подонок Гектор ее украл! — Он бросил яростный взгляд на Леопольда.
— Флешка у вас в кармане, — прозвучал равнодушный ответ с заднего сиденья. — Я могу сам ее забрать, или же вы отдадите мне ее по доброй воле. Решайте, князь. У вас полминуты.
Генерал-губернатор побагровел от гнева. Зарычав, словно раненный зверь, он выхватил из кармана пальто маленький револьвер и резко рванул его в направлении Леопольда. Разворачивающаяся рука князя не успела проделать и половины пути, как все его тело сковал внезапный паралич. Кисть с пистолетом начала на глазах синеть, а потом и чернеть. Из горла Михаила Петровича послышался тихий протяжный хрип. Это все, что он мог сделать, чтобы хоть как-то выразить жесточайшую боль, которая пронзила все его тело. Голосовые связки князя были оторваны от щитовидного хряща мощнейшим заклятием.
Агония генерал-губернатора была долгой и мучительной.
— И не говорите после этого, что я вас не предупреждал, Михаил Петрович, — равнодушно прошептал ему на ухо Леопольд,
