девочки, которая так несправедливо пострадала от чье-то жестокости. — Держишься? Ты ж боец у меня.
— Да какой там держусь.… — смахнула я слёзы. — Простить себе не могу, что проглядела, какую тварь она в своём окружении держала. Не уберегла ребенка!
Я снова заплакала, закрыв глаза руками. Я действительно не знала, как с этим жить, как себя простить, что я не уследила за дочкой! Я должна быть в курсе, с кем она дружит. Хотя не факт, что это бы обезопасило Нину… Люди разные бывают, некоторые и прикидываются искусно, а потом под овечьей шкуркой обнаруживается морда волка! Но все-таки я совсем не знала, с кем она общалась, и кого теперь искать, чтобы призвать к ответственности за свои бесчеловечные поступки!
— Не кори себя, — гладил меня по спине Степан и успокаивал. Его слова звучали искренне, тихо. Он тоже горевал вместе со мной, и кажется, в самом деле вины за мной не ощущал. — Никто от этого не застрахован. И мы еще не знаем всех подробностей, что случилось.
— Ты не винишь меня? — отстранилась я от него и заглянула в глаза бывшего мужа.
— В чём ты виновата? Ты разве несёшь ответственность за действия каких-то малолетних подонков?
— Нет….
— Ну и всё. Они сделали это по своей воле. Мы найдём их и накажем, слышишь, Люба? Не плачь. Всё обошлось. Нина жива — это главное. Синяки заживут, а эти щенки получат своё.
— Я…. очень боялась, что ты будешь меня винить… Что я не уберегла дочь, не объяснила ей, что не стоит ходить по чужим квартирам…. Как она там вообще оказалась?
— Ну.… Всю жизнь невозможно сесть и объяснить другому человеку. Некоторые шишки набиваются только своим опытом. Нина — светлая, доверчивая девочка у нас, вот и доверилась каким-то подонкам. Кто же виноват, что она слишком добрая? Как её мама.
— Я должна была научить её!
— Ты научила, чему могла. Всё на свете не впихнёшь в чужую голову.
— Ты точно не винишь меня или просто говоришь это, чтобы я успокоилась?
— Не виню.
Это было настолько необычно для поведения моего бывшего мужа, что я даже не знала, что сказать еще. Обычно во всех бедах нашей семьи всегда была виновата я.… А сейчас он действительно подставил мне своё плечо в тяжелую минуту и ни в чём винить не стал. Неужто так изменился за каких-то пару месяцев, что мы расстались с ним? Так бывает или все же люди не меняются?
Нас прервал доктор Нины.
— Любовь Сергеевна. Ваша дочь проснулась. Можете с ней поговорить, если хотите. Только помните, что ей нельзя волноваться, и, пожалуйста — недолго.
60.
— Всё будет хорошо, — гладила я по волосам Нину, которая закончила свой рассказ.
Глаза у обеих были мокрыми.
Я не могла отделаться от удушающего чувства вины, что не уберегла свою дочь…
Степан ждал в коридоре. Нина поговорила немного с отцом, но не захотела рассказывать, что случилось, и после того, что она мне поведала, стало ясно, почему.
Нина влюбилась. В какого-то знакомого своего одноклассника. Мальчик обратил внимание на Нину, но не так, как нам, девочкам, хотелось бы: злой принц хотел поиграть её сердцем, и как это говорится у молодежи — развести её. На то, чтобы она подарила ему свою первую ночь.
Нина не соглашалась на подобные личные встречи, тогда парень придумал заманить её в свою квартиру под предлогом празднования его дня рождения вместе с друзьями. Он попросту обманул девчонку. Когда та пришла, то обнаружила, что кроме двух парней в квартире никого не оказалось, но выпускать её они не захотели.
Сначала убедили, что всё в порядке и сейчас придут остальные, пытались её напоить, но Нина не поддавалась ни на какие уговоры и засобиралась домой, чем разозлила молодых засранцев.
Те под влиянием злости и выпитых напитков решили, что согласие Нины на контакт им не требуется.…
Подонки.
Руки так и чесались самой найти их и дать в нос!
Но марать руки и сидеть потом за них не хотелось, так что будем действовать по закону и пытаться наказать их по полной программе.
Нине повезло: внезапно вернулись домой родители главного ублюдка и предотвратили преступление. Однако отвечать за попытку его все равно придётся.
Слушать это было очень тяжело и как матери, и как женщине. В моей жизни был неудачный брак за плечами, но никогда не было откровенного насилия. Зато его пришлось пройти моей дочери.… И слава богу, что ничего у этих подонков не вышло, и Нина отделалась лишь ссадинами, однако психика девочки была однозначно подорвана. Я буду стараться восстановить её, конечно, найду ей хороших врачей, но такое залечит только время.…
— У тебя всё обязательно наладится. Боль уйдёт. Всё проходит, и это тоже пройдёт, — говорила я ей.
— Мам, я не вернусь в эту школу, — шелестела она тихо, прижимаясь ко мне. — Там… Все уже знают. И мне всё будет напоминать о…
— Не надо, не говори об этом, — мягко остановила я её. — Не думай о школе. Сначала надо поправиться, набраться сил. Успокоиться. А позже мы решим, что делать. Если это возможно, я переведу тебя в другую школу или переведу на дистанционное обучение.
— Ты поможешь, мам? — смотрела она меня так, словно я могла бы ей отказать.
— Конечно. Зачем ты спрашиваешь? — улыбнулась я ей. — Вы — мои дети, я всегда на вашей стороне.
— Я думала, что ты будешь меня ругать, — опустила она глаза.
— За что?
— Что пошла туда.…
— Тебя обманули.
— Да. Но я все равно поступила, наверное, глупо.
— Ты еще очень молода. Ругать я тебя не буду. Ты и так натерпелась.… Но учти этот урок, пожалуйста. Хорошо?
— Да. Хорошо. Мам, обними меня, пожалуйста.
Она прижалась ко мне крепче и улеглась на мои колени. Я стала перебирать её волосы и напевать колыбельную, которую Нина любила в детстве. Она её успокаивает и сейчас… Пусть слушает.
***
— Ну как она? — спросил Степан, когда я вышла из палаты.
— Уснула, — ответила я и вздохнула. — Разговор был тяжёлый….
— Я понял, что мальчики её как-то.… обидели?
— Да, — кивнула я. — Сюда придут опера.
