бы закрыть глаза. Даже у видавших всякое за время войны солдат будапештское побоище невольно вызывало ужас. Вдобавок ко всему обозримому с высоты третьего этажа пейзажу, в небе кружило с десяток воронов, вечных спутников кровавых сражений. Солдат штурмовой группы на улице видно уже не было. Видимо, их распределили по укрытиям.
– По данным разведки, прорыв будет чуть южнее, вдоль проспекта Маргариты. Сведения неточные. Сейчас много перебежчиков, и каждый из них, чтобы сохранить себе жизнь, несёт всё, что на ум взбредёт. Лишь бы не расстреляли. Но в одном они сходятся. Прорыв германцы готовят. Изменить планы противник может в любую минуту, так что будем готовиться к отражению атаки. Наша задача – встретить врага всеми имеющимися средствами. Впереди встанут танки. Сержант, – майор обернулся к Ивану, – ты со своим расчётом займёшь позицию возле вон того магазина. Соорудите себе защитную стену из обломков. Вы, капитан…
– Гвардии капитан Мазуров. Командир батальона.
– Вы, капитан Мазуров, перекроете перекрёсток с трёх сторон. Капитан Токарев, расставьте пулемётные точки так, чтобы простреливалась вся улица и перекрёсток. Перекрёсток особо. Слева находится ещё группа. Она будет прикрывать северную часть. Всем всё понятно? Вопросы.
– Вопрос один, товарищ майор, – обратился Токарев. – Когда начнётся прорыв?
– Думаю, что ближе к ночи. Немец не дурак, он днём не попрёт. Его цель – это лес, где нет нашей тяжёлой техники. Это понятно им, это понятно и нам. И скрыться там лучше всего ночью.
На улице стали слышны выстрелы из немецких автоматов, в ответ застучали гвардейские пулемёты. Послышался свист, и неподалёку от танка взорвалась мина. К этому времени там уже не было солдат, и взрыв не принёс никакого урона.
– Ай да майор, – с восхищением подумал Иван. – До него на улице солдат немерено было, а этот в один момент навёл порядок. Сейчас точно бы с десяток наших положило, а может и больше.
–По местам, товарищи, – распорядился майор. – Всем удачи.
Офицеры вышли из квартиры. Иван шёл последним. Он дождался, когда они скроются за дверью, подошёл к кукле и поднял её. Кукла протяжно и радостно пискнула. Иван улыбнулся. Он открыл неповреждённую дверцу шкафа и осторожно положил игрушку на полку.
Расчёт Селивёрстова под прикрытием пехоты и танков обустроил свою позицию. Удалось даже сложить что-то наподобие стенки из обломков кирпичей и досок. Напора со стороны немцев уже не было такого плотного, но и тот, что был, ни на минуту не ослабевал. Работать больше всего пришлось по пехоте. Тяжёлой техники видно не было. Так прошёл день. К вечеру Иван уже с трудом что-либо видел впереди себя. Стемнело так стремительно, словно кто лампочку вывернул, а осветительных ракет в небо уже никто не запускал. Время приближалось к двадцати часам.
– Танк, командир!
Иван вгляделся в сумрак улицы. Точно. "Тигр".
– Бронебойным! Заряжай!
Танк шёл медленно, стреляя на ходу, но далеко продвинуться не успел. Иван уже собирался выстрелить в него, как панцирь загорелся. На перекрёстке от ярких языков пламени стало гораздо светлее и оживлённее. Блики пляшущего на броне танка огня искрами отражались в чудом уцелевших стёклах домов, словно там вовсю резвились огненные дьяволята.
– Похоже, что началось, – подумал Иван и стал наводить орудие на скопления немцев.
– Осколочным! Орудие!
Застрекотали пулемёты из всех окон и чердаков. Казалось, что где-то прорвало плотину, и лавина людей вылилась на улицу. Стреляли танки, пушки. В один миг стало светло, как днём. Первые ряды наступающего противника буквально были выкошены огнём пулемётов, миномётов и снарядами артиллерии. Фашисты фанатично лезли навстречу своей смерти буквально по горам трупов. Это был тот самый первый эшелон ударных групп прорыва. Не успев, как следует вступить в бой, они тут же захлебнулись в собственной крови. Но отойти назад, в мёртвую зону, они даже не пытались. Гитлеровцы лезли и лезли вперёд. Лезли в никуда, лезли в бездну. Раненые, валялись на улице вперемешку с трупами, хватали руками здоровых за сапоги и со слезами на глазах умоляли добить их. Они предпочитали умереть, только бы не мучиться и не сдаваться в плен этим варварам. Но безумцы не обращали на нечастных ни малейшего внимания. Они шли мимо и тут же падали замертво рядом. Это уже больше походило на массовую истерию, животный фанатизм. Наконец, противник одумался и отступил. Но ненадолго. Вскоре накатил следующий вал обречённых на смерь гитлеровцев. Это был второй эшелон. На этот раз бойни не повторилось. Увидев в свете разрывов "ковёр" из мёртвых тел, солдаты в страхе попятились. Наступила паника. Шокированные увиденным, немцы наотрез отказались идти вперёд. На других участках города второму эшелону удалось прорваться, но это были уже единицы счастливчиков. Основная масса немцев и румын осталась в городе. Третий эшелон и вовсе не пошёл на прорыв. Они просто разбрелись по домам и подвалам в надежде остаться в живых. Многие из них заблудились и погибли.
Штурмовой группе, в состав которой входил расчёт Селивёрстова, было поручено найти и арестовать верхушку немецкого командования обороны города вместе с генералом Пфеффер-Вильденбрухом. Они были ближе всех к зданию, в котором размещался штаб высших чинов вермахта. Но генерал оказался хитрее своих соратников. Он не стал участвовать в этой бесполезной кровавой бойне, используя её как отвлекающий манёвр. В то самое время, когда его верные солдаты бессмысленно гибли на улицах Будапешта, генерал прорывался совсем другим маршрутом в составе штабов немецкого и венгерского корпусов, ударной группы эсэсовцев Дёрнера, а также частей зенитчиков и лётчиков. Они заранее спланировали пройти Чёртову канаву и выйти в двух километрах за линией советской обороны. Использовать подземный ход. Немцы, тяжело нагруженные оружием, продвигались по узкому тоннелю шириной всего в один метр. Идти было невероятно тяжело. Вода уже поднялась выше пояса и продолжала подниматься дальше. В тоннеле оказались ещё группы фашистов. Стояла несусветная давка. Многие, не выдержав ужаса, покидали трубу. Только к утру группа генерала смогла выйти из тоннеля. Но там их ждало глубокое разочарование. На выходе их уже ждали советские войска. И приказа брать беглецов в плен у них не было.
Вначале поднялись на поверхность эсэсовцы во главе с Дёрнером. Первое, что они увидели, это серое утреннее небо и дикие кустарники вокруг ям и канав.
– Быстрее! – закричал Дёрн, торопя своих вышколенных до тупого фанатизма солдат. – Вперёд! Я уже вижу лес…
Но договорить он не успел. Со стороны леса ударили пулемёты. Несколько фрицев тут же упали замертво в те самые кустарники, за которыми они хотели скрыться. Остальные бросились на землю и стали спешно готовить оружие. Дёрн залёг
