к этому счастью осталась столь страшная могила?
Все эти сомнения побудили Андрея совершить то, что он мысленно назвал «последним долгом» — съездить на могилу Евы. И вот здесь, стоя перед новенькой гранитной стелой, в которую была вделана ее фотография — а эту фотографию когда-то сделал он сам, — Андрей вдруг почувствовал себя еще хуже. Ему попросту стало страшно.
Жизнь относится к смерти равнодушно, в природе весь трагизм состоит лишь в преждевременной гибели живого существа от каких-то внешних причин. И только наша живая мысль не в состоянии примириться с видом той кучки мертвого праха, которая когда-то была вместилищем личности, и эта личность страдала, радовалась, любила. Где теперь его страстная и непредсказуемая Ева — ведь не под этой же стелой, где зарыта всего лишь стандартная урна с ее кремированными останками?
Андрей плакал, глядя на сияющие под стеклом на фотографии глаза мертвой возлюбленной, плакал и шептал про себя одно старинное китайское стихотворение, словно бы просветлявшее эту невыносимую могильную печаль:
Просохнет сочная роса
На алых лепестках тюльпана,
Они, как грустные глаза,
Вновь увлажнятся утром рано.
Вновь совершая оборот,
Роса тюльпаны покрывает,
Но жизнь того, кто ныне мертв,
Куда навечно исчезает?
Он осторожно положил букет темно-вишневых тюльпанов и глубоко вздохнул. Мертвые уже приобщились к той величайшей загадке смерти, которая терзает живых. Приобщились — и успокоились, оставив терзания на долю тех, чьи души еще не расстались с телами. А мы все пытаемся утешать себя какими-то обрядами, поскольку нам невыносимо сознавать свое бессилие перед неизбежным.
Не было и двух часов дня, когда Андрей дошел до «Щукинской», чтобы купить сигарет. Прикурив, он прислонился к каменному парапету, задумчиво смотря себе под ноги. Возвращаться домой не хотелось, а на работу еще рано — сегодня у него последнее перед отпуском ночное дежурство. Анжела тоже дежурит сегодня на своей станции последний раз, и они договорились созвониться вечером. Так что же ему делать, как убить эти несколько невыносимо-свободных часов, после которых поток событий подхватит и унесет его в неизвестное будущее?
Куда же податься в этот прекрасный осенний день? Прохладный и ясный воздух, великолепное солнце, мягкое шуршание золотистой листвы… Разумеется, туда, где никто и не думает о смерти, хотя постоянно с ней сталкивается; туда, где веселые мордашки непринужденно матерятся ярко накрашенными губками; туда, где царят непосредственность, глупость и… соблазнительность. Короче, почему бы ему не прогуляться к медучилищу? Что может отвлечь от самых мрачных мыслей, как не вид симпатичных и беззаботных девчонок? Андрей невольно усмехнулся, почувствовав себя стариком. Впрочем, последние события кого угодно состарят…
Он закурил и медленно углубился в парк. А вдруг он встретит какую-нибудь из своих подруг — Машу, Свету, Олю? Как они там поживают и обзавелись ли новыми любовниками? Опять одним на троих или на этот раз каждая своим?
Здание медучилища уже просвечивало между деревьями, как вдруг всю округу сотряс резкий взрыв. Мгновенная тишина — и еще один взрыв, — но на этот раз истеричного женского визга. Андрей опешил, а затем бросил сигарету и побежал вперед. Выскочив из парка, он уже хотел было перейти дорогу, как вдруг увидел мчавшуюся навстречу девушку…
— Здорово, подруга, куда торопишься?
Мария, сбегая вниз по ступенькам лестницы, хотела выскочить на улицу и покурить, но на первом этаже, напротив кабинета директора, стоял Валерий.
— Почему не звонила? — меняя тон и сгоняя с лица ухмылку, строго поинтересовался он.
— Некогда было, — буркнула Мария, отводя глаза. Откуда он здесь взялся, козел? Неужели явился специально за ней?
— Некогда? — зловеще изумился он. — Ну-ну…
— А вы что — меня разыскиваете? — неуверенно пробормотала девушка.
— И тебя тоже. Значит, так, позвонишь мне сегодня вечером часов в девять. И приготовь родителей к тому, что сегодня тебе не придется ночевать дома. Все ясно?
— Но я не смогу, меня не отпустят…
— Это твои трудности. Не отпустят — значит, вылетишь из колледжа и попадешь на нары. Вот так-то, Маша с «Ростсельмаша», — и он медленно направился к выходу.
Мария застыла на месте, с ненавистью смотря ему вслед. Сволочь ментовская! Неужели опять под него ложиться? Но что он здесь делал? Она оглянулась на дверь в кабинет директора, и тут ей пришла в голову одна мысль. Постучавшись, Мария осторожно вошла в приемную.
— Здрасьте, Валентина Васильевна, — поздоровалась она с секретаршей, бесформенной, коротко стриженной, похожей на черного жука женщиной. — Можно?
— Привет, Мария, тебе чего? Директора сейчас нет.
— Да я не к директору… — она сделала несколько шагов вперед. — Тут от вас вышел один человек…
— Да, он из милиции, а ты что его знаешь?
— Он мой сосед по дому, — кивнула Мария, выпалив первое, что пришло на ум. — Я просто хотела узнать, зачем он заходил?
— А ты чего боишься, натворила что-нибудь?
— Да нет, ну что вы, Валентина Васильевна…
— Не бойся, он не по твою душу. Ему требовались сведения на некоторых из наших выпускниц. Помнишь, была у нас такая Анжела?
— Помню.
— Ну вот, он списал ее данные и ушел.
— Спасибо, Валентина Васильевна…
Мария поспешно выскочила в коридор и задохнулась от возмущения. Какая сволочь, значит, он пришел разыскивать Анжелку! Ох гад, ох гад! Давясь от бессильной злобы, она направилась к выходу. До звонка еще оставалось не более десяти минут, поэтому коридоры и холлы еще пустовали.
Доставая на ходу сигареты, она вышла на крыльцо и вдруг увидела Серегу, того самого, незадачливого ухажера Ольги, который недавно избил ее прямо на лестнице и который после своего возвращения из армии еще ни разу не появлялся трезвым, словно никак не нарадуясь своему дембелю. Вот и на этот раз он был явно «поддатым» — покачивался, держа руки в карманах длинной кожаной куртки, жевал сигарету и щурил на нее глаза.
— О, Машка…
— Привет, Серый, — Мария увидела, что Валерий медленно шел по двору, направляясь к припаркованным у бордюра белым «Жигулям». И тут ее осенило.
— Слушай, ты Ольгу ждешь?
— Ее, — кивнул тот, — а че, ее нет, что ли?
— Да здесь она, здесь, я не о том. Хочешь узнать, кто ее трахал, пока ты был в армии?
— Кто? — мгновенно выронив окурок, выпучил глаза Сергей.
— А вон тот фраер… Это его белые «Жигули», вот в них-то на заднем сиденье он ее и…
— У, сука, убью…
Не дослушав, Серега сбежал с крыльца и бросился за Валерием. Мария осталась на месте, злорадно наблюдая за происходящей сценой. Серега еще на бегу окликнул следователя, и
