ранил. Я думал, что у Огоньков напрочь отбивает волю, когда они становятся такими, а вам, оказывается, месть и зависть не чужды. Это еще хуже.
Черты лица фальшивого Ленни расплылись и стали больше походить на волчьи, будто его вид не выдерживал и истинный облик просился наружу. Огонек резко ухватил Тоби за волосы, и Тоби промычал от боли, прижимая одеяло к груди.
– Посмотрим, как заболтаешь, когда я твоему спасителю глотку перегрызу, – оскалился двойник Ленни, демонстрируя острые волчьи клыки, которые увеличивались в размерах с каждой секундой. Даже на лице его проступала белая волчья шерсть.
– Это лишь подтверждает, что ты монстр, – стискивая зубы, процедил Тоби. У него дрожали пальцы, но этот фальшивец и правда не мог ничего ему сделать. – Только инстинкты и остались.
– Я влезу в его шкуру и выберусь отсюда, – прорычал Огонек.
– Это не сработает. Так нельзя.
– Вот и проверим.
– Она будет очень недовольна…
– А что мне до нее? – усмехнувшись, едва ли не выплюнул Огонек. – Я теперь сам по себе.
– Она не простит тебе этого…
– Мне нечего терять. Потому что у меня ничего и не осталось.
Огонек отпустил Тоби, выпрямился и надменно посмотрел на него сверху вниз. Черты Ленни окончательно стерлись, и так было лучше, потому что Тоби не хотел, чтобы кто-либо, даже во сне или иллюзии, брал его облик.
– Ты тоже таким станешь, – насмешливо прорычал Огонек.
– Нет, – выдохнул Тоби.
– Да.
– Нет!
– Все равно станешь.
Огонек хрипло рассмеялся. Грудь его двигалась резко и часто, словно изнутри что-то рвалось наружу. Его лицо и тело начали стремительно меняться, обрастая густой шерстью. Пасть вытягивалась, как в кошмарном сне (чем, впрочем, и была эта иллюзия), а зубы становились все больше и больше.
– Тогда и твою глотку тоже перегрызу.
Разинутая пасть с огромными клыками двинулась на него, заполняя весь обзор. Вжавшись в кровать, Тоби до боли в глазах зажмурился.
«Ты не навредишь мне… Не навредишь… Не…»
* * *
Когда он проснулся и увидел ту же залитую серым сумраком хижину, то подумал, что сюжет странного сна сейчас повторится. И снова ему придется слушать эту бесполезную речь Огонька, сжимаясь от страха.
Дождь мерно барабанил по крыше, слышался треск дров, в какой-то степени даже уютный. И Тоби так же лежал в кровати под одеялом. Он перевернулся на бок, уже ожидая увидеть в кресле фигуру, однако Леннарт сидел перед камином прямо на полу в окружении их развешанной одежды. На этот раз он был в кофте и штанах, что они нашли в прошлой хижине. Он выстраивал перед огнем что-то вроде башни из дров, укладывая по два полена разными рядами.
– Ленн? – прохрипел Тобиас.
У Ленни выпала деревяшка. Он повернул голову и, застыв с приподнятыми руками, несколько секунд ошеломленно смотрел на Тоби. А Тобиас пытался рассмотреть его черты лица, не проступало ли в них чего волчьего.
– Тоби! – воскликнул Леннарт и, случайно разрушив ногой конструкцию из деревяшек, подскочил к кровати. – Ты очнулся!
– Я? Ну вроде того, – с сомнением произнес Тоби, пригладив свои спутавшиеся волосы.
Леннарт присел на край кровати.
– Ты спал почти целые сутки.
Тобиас непонимающе уставился на него.
«Целые сутки? Ого…»
Он приподнялся и всмотрелся в знакомые карие глаза. На носу у Ленни не было никаких порезов. И вообще выглядел он вполне… собой.
– Ленн, это ты! – едва ли не плача воскликнул Тоби.
– Это я, – нахмурившись, усмехнулся Леннарт.
– Как хорошо, что это ты. – Отпустив край одеяла, Тобиас прижался к Ленни, крепко обхватывая его. Он жадно вдыхал запах молока с медом – да, это точно не сон, и это самый настоящий Леннарт, а не Огонек, принявший его облик. Живой и теплый.
– А мог быть кто-то другой? – спросил Ленн, мягко похлопывая его по спине.
– Мог.
– Тогда и правда хорошо, что это я.
Тобиас стиснул его сильнее и уткнулся носом в шею.
– Ты… э-э-э… любишь обниматься, да? – со смешком спросил Леннарт.
– Вообще-то нет. – Тобиас отдалился, просто чтобы еще раз посмотреть на Ленни и забыть навсегда тот образ Огонька. – Но с тобой это приятно, ты теплый. Даже горячий.
Леннарт прокашлялся и почесал щеку.
– Приму это, пожалуй, за комплимент…
– Я так рад, что это ты, – не мог нарадоваться Тобиас и взъерошил тому волосы. Потом принялся ощупывать его лицо, радуясь, что нигде не проступало волчьей шерсти.
Ленн не сопротивлялся или просто был шокирован происходящим. Тоби, однако, даже не задумывался о том, как могли быть восприняты его действия. Он был рад, что никакой Огонек на самом деле не влез в тело Ленни.
– Слушай, я тоже рад, что ты наконец проснулся, – произнес Леннарт и убрал руки Тоби от своего лица. – Только это все очень странно, – сказал он и, поднявшись с кровати, протянул Тоби тонкую кофту и штаны. – Для начала оденься. Повезло, что одежда в моем рюкзаке промокла не насквозь.
Тобиас схватился за край одеяла и уже потянул в сторону, когда Ленн вдруг остановил его и потупил взгляд.
– Эй-эй, подожди. Я выйду, чтобы тебя не смущать…
– Смущать или смущаться?
– Если что, буду на кухне.
– А что «если что»?
Леннарт потрепал свои волосы, смотря себе под ноги.
– Надеюсь, ничего. Просто подожду тебя на кухне, – ответил он и, развернувшись, быстрой походкой вышел из крохотной комнаты.
Тобиас откинул одеяло, кожи коснулся прохладный воздух. В камине слабый, умирающий, огонь медленно пожирал всего несколько дровишек. Его сил не хватало, чтобы достаточно прогреть хижину, однако снаружи явно было холоднее. Сильный дождь бился в окна и барабанил по крыше. Сильный дождь запечатал их здесь.
Тоби приложил руку к груди и провел ладонью до живота. Взгляд его зацепился за пламя, вяло лижущее дрова в камине, а в памяти ярко вспыхнули последние события. Кончики пальцев отозвались покалыванием, сердце вдруг ускорило пульс. Тоби и сам понимал, что вряд ли мог согреть собой, но вчера (или позавчера?) он искренне попытался. И раз они пережили эту сырую и холодную ночь (и день), значит, они все сделали правильно. Значит, и от Тоби тоже есть какая-то польза.
Все тело отзывалось странными импульсами в нервных окончаниях, там словно бы набухали почки по весне после долгой спячки. Он давно не ощущал подобного. Давно не чувствовал отголоски жизни в себе. Хорошо это или плохо? Он пока не знал. И никто не мог ответить на этот вопрос.
Тобиас оделся и прошел на кухню, где Леннарт разбирал оставшуюся у них еду. Тот обернулся через плечо и потом кивнул на стол.
– Не знаю, сколько мы сможем продержаться на этих запасах…
