улучшилось, а на календаре, устроенном на одной из стен и ведущий обратный отсчет моей жизни, я стерла еще один день.
Глава 62
Кромешной темени в своей клетке мы обе ждали с нетерпением. Потушив лампадку, накинув плотный ковер на входную дверь и наблюдательный камень, надеясь на то, что и мучителям нужно когда-то спать, мы тихонько подобрались к окошку, выпуская мышонка. Пока я буду наблюдать за крохой, Аксинья, с помощью двух светляков, больше создавать побоялись, осмотрит более подробно нашу тюрьму.
Я удобно улеглась на ложе и закрыла глаза, убегая вместе с Сереньким, так назвали мышонка, по узкому лазу, навстречу звездам.
Это было не подземелье, это была башня, окруженная со всех сторон водой. Так, просто к ней подобраться было невозможно, разве что на подводной лодке, но такие здесь не строились, или я о них не знала. Добравшись до самого верха, мышонок заскочил на оградительный камень на вершине башни и глянул вниз. Высота была огромная, приказав возвращаться, распахнула глаза, грустно покачав головой.
Так начали тянуться дни, мы осторожно изучали свою темницу, боясь каждого шороха .
Со всеми вещами Ставр принес листы бумаги, для рисования, вот на одном из них я и писала угольком, обнаруженным в углу камеры, все, что видела. Тут же, все стерев и тем самым испачкав первый лист, мы, как два конспиратора, решили заняться рисованием.
Варианты, как сбежать, найти не смогли - нужно выходить в коридор и искать там. Навряд ли в нем стоят наблюдательные устройства. Слишком мы слабы, чтобы настолько сильно заморачиваться. Тюремщик тоже готовится к встрече с нашими спасителями, то, что подмога придет – никто не сомневался, только мое время вело обратный отсчет, у всех остальных его было предостаточно.
Единственное, чего добились, так в нас поселилась надежда. А еще Аксинья убедила, что я могу связаться с Максом, и передать те крохи информации, которые были собраны.
Так и сделали, спать все же нужно.
Заснула практически мгновенно, снова оказавшись посреди ограды в своей усадьбе. Меня ждали, странно звучит, но так и было. Все слепо оглядывались по сторонам, кроме одного – Макса. Он меня увидел или почувствовал.
- Ты видишь меня? – прошептала, мало надеясь на ответ.
- Да! – нежно обволокло со всех сторон, укутывая спокойствием. – Смутно только. Потерпи, любовь моя. Мы скоро.
Я горько усмехнулась. Не стоит говорить, что скоро меня не станет, ничего это не изменит. Аксинью тоже нужно спасать.
- Послушай, Макс, мы находимся в башне. – Начала я, а он с интересом вслушивался, уточняя то, на что я и внимания сразу не обратила.
Поводок начал натягиваться, а значит, и время мое истекало. Снова потянулась к нему. Он прыгнул навстречу, едва соприкоснувшись пальцами и вызывая гамму чувств в моем теле. Снова закричала, просыпаясь вся в слезах.
- Не успеют они! – воскликнула, забывшись. – Передай, что любила его, больше жизни. Пусть счастлив будет.
- Ты что такое говоришь, Забава! – воскликнула подруга, а дверь уже распахнулась, впуская довольного Ставра.
- Хотели прогуляться? – прогудел он, жадно ощупывая Аксинью сальным взглядом. – Идемте! Покажу вам, где мы будем с любой моей жить, когда все закончится.
Нужно было все запомнить до мелочей. Ночью снова пойду на встречу с тем, кого люблю больше жизни, его сестру нужно спасти.
Мучитель принес две накидки, подбитые пушистым мехом, да теплые сапожки. Только сейчас я поняла, что в нашей темнице тепло поддерживается магическим способом – печи не было.
Выйдя в коридор, обе жадно стали вглядываться в стены, в надежде, что покажет нам Ставр, заговоренные двери, так и получилось. Расслабился дядька! Пройдя сквозь них, попали на лестницу, по которой он нас вывел на площадку на верхушке башни.
Вид был просто потрясающим, если бы все сложилось иначе, а так только и смотрели, ища хоть тропку заветную, которой уйти можно. Ледяные воды, окружавшие крепость, были безмолвны, разбиваясь холодными брызгами о неприступные стены. Постояв немного на ветру и продрогнув до самых костей, воротились обратно в камеру.
Ставр ушел, пообещав вернуться с горячим обедом, а мы подошли к столику, освободить место для еды. Поверх наших рисунков лежала записка, написанная знакомым почерком: - «Ночью будьте готовы».
Мои ноги ослабли, подгибаясь, и я погрузилась в темноту, уже не чувствуя, как Аксинья дотащила до ложа и с трудом на него закинув, накрыла толстым пуховым одеялом.
Глава 63
-Забава, очнись! – скомандовал ненавистный голос, обтирая лицо жгуче-холодной тряпицей. – Не думал я, что в обморок упасть можно от прогулки на воздухе. Вроде крепкая была. Точно силы на исходе, недолго осталось.
- Расскажи, почему ты меня так ненавидишь и как смог от Димитрия избавиться, убедив того, что он не женат. – Спросила онемевшими от ледяного протирания губами.
Усмехнулся Ставр, поднимаясь с колен: - А рассказывать здесь особо нечего. Во всем ты одна и виновата. Я твоим конюшим был, Анна на меня особого внимания никогда и не обращала, да и внешность у меня чуть другая была – бороды, усов не было, да и шрама этого. С Димитрием ты свиделась, когда на взбесившейся лошади в дружину влетела, он-то тебя и поймал, когда с кобылы полетела. Как с ума тогда сошла. Чуть свет, верхом садилась, да в заставу направлялась, все его просила с мечом научить управляться, а на самом деле, чтобы рядом быть.
Мужчина замолчал, подошел к столу, наливая в чашку, ароматный взвар, да мне протягивая – выпей, мол.
Приняла я горячий напиток, внимательно слушая его рассказ, да к себе прислушиваясь, может, хоть отголоски памяти, какие вспыхивать начнут.
Выдвинул стул, усаживаясь, и продолжил: - Когда его дружину отправили завалы разбирать, ты такой скандал дома учинила, что вспомнить страшно. Но вернуть ничего было нельзя. Прошло время, до нас весточка долетела, что суженый твой женился и не на ком попало, а на дочке местного барона. Вот тогда ты с цепи и сорвалась, влетела в конюшню, приказала за собой следовать к старой ведьме, живущей в самой чаще леса. До чего вы там договорились – только тебе и известно, ведьмы давно уже на этом свете нет.
Меня в баронетство отправила, Димитрию весточку с поздравлениями передать. – Ставр замолчал, на Аксинью заглядевшись, вздохнул и продолжил, к ней обращаясь: - тогда тебя впервые увидел, поразила меня в самое сердце, ни о ком
