Ненадежна гать, круг болота – лес.По всему видать, нас морочит бес.
– Я наизусть его помню. И вот мы прямо в этой мгле, в этом болоте с мороком. И надо его победить, и нет у нас сил. Мы бежим на свет в окошке, а это, оказывается, светится гнилушка на пне… Как убедить Пыль? Ведь он же не просто рассказал мне, что происходит на станции, но и вообще отправил в какие-то альтернативные реальности. Где нет монстров, но команда наша – набор психов. И командир – негр. Потом какой-то фашистский режим, тюрьма. Ну и в конце – морок, извините за выражение, светлого будущего. Где всех в счастье волоком за волосы тащат и плакать не дают.
– А можно я с ним поговорю? Как женщина? С Пылью.
– А он захочет? К тому же я не знаю, насколько ты будешь в безопасности, а вдруг…
– Опять страх? Андрей, я вижу цель, я знаю, чего я не боюсь. Да ладно. – Катя решительно водрузила на голову датчики.
Андрей увидел то, что Катя наблюдала, глядя на Андрея, бывшего в гостях у Пыли. Как застыло лицо и остекленели глаза, как безвольно опустились руки. Но в отличие от того, как это происходило с Малаховым, внешнего вмешательства не потребовалось. Через несколько минут Катя ожила, резко сбросила с головы датчики и спокойно сказала:
– Все, летим домой.
– Что у вас там произошло?
– Летим домой, – категорично повторила девушка. – Готовь секвенцию.
– А экипаж? Как они перенесут скачок? Они же в коме!
– ПОЛЕТЕЛИ! – повторила Катя.
Было в ее словах и вообще во всём её облике такое, что говорило Андрею – девушку надо слушать.
– Идем на капитанский мостик. – Малахов принял решение. – Надеюсь, ребята без сознания перенесут кротовую нору нормально.
– Перенесут, перенесут! – убежденно ответила Катя. – Куда они денутся?
– Катя, ты так изменилась, – изумленно произнес Малахов.
– Я беру на себя обязанности командира, – строго сказала девушка. – Твое дело выполнять то, что я тебе прикажу. Я смогу нас вернуть.
Глянув на Катю, Андрей понял, что более разумного решения не будет. Он понимал, что Катя знает что-то, что не хочет ему говорить или не может сказать, и Андрею даже не хотелось её спрашивать. Он просто верил ей.
– Приготовиться к стартовой секвенции. – Малахов сидел в своем ложементе, в то время как Катя села в командирский.
– Андрей, ты сначала пароль дай мне командирский, мне же запускать систему!
Малахов даже не стал возражать, говорить, что он его не знает. Конечно, он его знал, подглядев за работой командира, и без всяких возражений встал, подошел к Кате и набрал на клавиатуре код.
– Вот теперь отправимся домой! – весело сообщила Катя. – Скафандры высшей защиты привести в действие.
Защитные полусферы опустились над ложементами.
– Поехали, – кратко произнесла девушка.
Андрей, включив автоматическую последовательность команд для управления маршевым гамма-лазером, подсознательно ощущал то, что сейчас происходило. Заработали магниты торможения тора. Медленно уходило притяжение, и противная тошнота опять подкатила к горлу. Магнитные ловушки термоядерного реактора сжали пучки плазмы, увеличивая мощность. Вся энергия станции пошла на ондуляторы лазера. Андрею показалось, что он чувствует, как мощные импульсы гамма-квантов ударяют в пирамидку. И ещё он поймал себя на том, что дает обратный отсчет самому себе.
– Андрей – я люблю тебя, – голос Кати прорвался сквозь вибрацию и электрические разряды. – Всё будет хорошо.
– Три два, один, – пробормотал Малахов.
Секвенция гамма-лазера заработала. Сначала наступила полная, нереальная тишина.
– Ну что, конец походу, – нарушил тишину голос Пыли. – Я думаю, ваша экспедиция будет успешной в итоге.
– Что тебе сказала Катя? – Этот вопрос мучал Андрея даже сейчас, когда станция летела в кротовую нору.
– Э-э-э, ты опять ищешь ответы на свои вопросы самым простым методом. – Голос Пыли стал язвительным. – А вот пришла ко мне девочка и сказала такое, что ты и постичь пока не можешь.
– Зачем ей надо было приходить? Ты же и так всё знаешь?
– Я повторюсь – я же не бог. Я знаю только то, что могу знать. Но вот, оказывается… Ладно, возвращайся домой. Всё будет хорошо. Почти как ты хотел. Только… не думай, что будет просто.
Глава 27
– Я умирал и воскресал, я был злом и добром, это все был я. Ладно. Может, и не это самое трудное. Иногда я был самим собой. – Вадим замолчал, помрачнев.
