105 градусов в тени[16]. Кондиционер погиб смертью вредных в самую неподходящую минуту. Сегодня ночью он мне снился – зовет, что ли, за собой?
На витрине шоферской столовой.
И, пожалуйста, слейте в ближайший фонтан.
Хотя лучше всего – в австралийский.
Крыша плавится. Где же вы, братцы-врачи?
Хочу в Париж
[31 июля 2006 г.]
Все конфликты в этом мире проистекают только по одной причине – неоправданные ожидания. Мы с Зэком затеяли общий дом, настроили, накрутили, а конструкция не держится и все время заваливается набок. Нет у нас нужного цемента – общих целей и идеалов.
Он приехал со съемок. Красивый – до тоски в сердце. Болтал, гремел дверцами кухонных шкафов, уже не помня, где у нас соль, а где кофе.
Все его мысли там, на съемочной площадке. У него роль – аж целых две страницы. Он звезда и ждет моих аплодисментов.
А я уже все это проходила. Я видела, как люди, у которых было 20 страниц текста, ломались от собственной невостребованности. Они каждый день ходили в черных очках и ждали, что их разоблачат и начнут просить автографы. Не разоблачали и не просили. Слишком много тут, в Голливуде, киногероев.
Мне хочется не аплодировать, а жалеть. Зэк чувствует это и заранее негодует. Он ест пожаренную Барбарой яичницу, машет вилкой и доказывает, что «да-да, не сомневайтесь… Брэд Питт уже старый, а свято место пусто не бывает».
А чего хочу я? Я хочу в Париж. Си-эн-эн сообщила, что там нынче приятное солнышко и ветерок. Там невозможно узкие улочки и кружевные дома, помнящие Наполеона III. Там в отеле на rue du Conservatoire меня ждет прелестная Моник. Она умеет превращать мясо в произведение искусства, а фрукты – в пищу богов.
– Поехали, а?
Я смотрю Зэку в глаза, отлично понимая, что никуда он не поедет. Он объясняет, почему: ему нужно репетировать, у него встреча с агентом, у него визит к дантисту…
Я уговариваю. Я нахожу десятки доводов «за». Мне хочется поскандалить в духе «Ты меня не любишь!» Зэку хочется спать. Он сегодня целый день работал и вымотался как собака.
Он опускается в кресло, включает телевизор и растворяется в полусне-полуфутболе. А я смотрю на его профиль на фоне абажура.
Все вернулось на круги своя. Я каждый раз наступаю на одни и те же грабли: сначала страсть, огонь, а потом унылое: «Я устал». Неужели опять все? Неужели нет никакой надежды на то, что бывает иначе?
Любовь у людей – это как цветы у растений: у кого-то случается один раз в жизни, у кого-то – пятьдесят. Но нет ни дерева, ни сорняка, которые цветут все время.
Мои лепестки засохли и съежились. И, наверное, это мой последний бутон.
Как ты можешь отпускать меня? Как ты можешь не чувствовать, что еще чуть-чуть – и все? Я люблю твою бритую башку с чуть отросшей щетинкой, люблю твою искренность и полное неумение притворяться (шикарное качество для актера!)… Мы – как кубик Рубика, в котором сошлась только одна сторона, а все остальные пребывают в первобытном хаосе. Впрочем, ты, наверное, не знаешь, что такое кубик Рубика. Вы ведь с ним ровесники…
Тайна убранной квартиры
[1 августа 2006 г.]
Пи– Пи проболталась насчет Пола. Агнесса обиделась и сказала, что водить в дом посторонних в отсутствие хозяев – это свинство. Она рассказала все Зэку. Пришлось врать, что я наняла уборщика помыть полы. Агнесса надулась еще больше.
– Спасибо, что ткнула меня носом! Но у меня не сто рук, чтобы справляться и с работой, и с ребенком, и с уборкой.
Зэк ничего не сказал.
На выбор
[9 августа 2006 г.]
1. Флирт или любовь? – Любовь – это краткосрочные инвестиции. А флирт бессмертен.
2. Худеть или толстеть? – Хотя бы не меняться. В похудение я уже не верю.
3. Кошки или собаки? – Верблюды. Они могут долго не есть, значит, их не нужно выгуливать.
4. Косметика или «как есть»? – Без макияжа я хожу только к визажисту.
5. Прошлое или будущее? – Наверное, уже прошлое. Но оно у меня так печально, что это смешно.
6. Друзья – женщины или мужчины? – И те и те. Мелиска не умеет говорить «об умном», Пол – о бабском. Они дополняют друг друга.
7. Слава или деньги? – Одно без другого не бывает. Исключение – Христос, но он жил до изобретения Интернета.
Лось
[10 августа 2006 г.]
Я наелась мороженого, и у меня пропал голос. Зэк накупил мне таблеток, сделал горячего чаю.
– Все, теперь помалкивай. Тебе горло надо беречь.
– Я еще с тобой не наговорилась!
– Будешь трепаться, я к Агнессе уйду. Сиди и молчи.
Но молчать я не могла. Мне хотелось, чтобы меня жалели, а для этого нужно было рассказывать о страданиях.
Зэк взял ключи от машины и действительно ушел. Через полчаса раздался телефонный звонок.
