и сделала только хуже себе, – я почувствовала, что Геральд нахмурился.
– Прекрасно, – в голосе Дариуса слышалось удовлетворение, как будто ему очень понравилось то, что он услышал, – иного я и не ожидал.
– Что дальше?
– Я сам поговорю с ней и объясню, что ее ожидает. Но не сейчас, пока она слишком слаба, чтобы принять правду.
– Хорошо, тогда я позову к ней Марту.
Разговор затих, и демоны, кажется, ушли. О чем они говорили? Какие еще испытания мне уготовили? Теперь я уже ни в чем не была уверена. Зачем я на самом деле нужна императору?
Я села на кровати, прислушиваясь к себе. На первый взгляд все было в порядке, я по-прежнему ощущала свой источник, но… Кажется, он немного изменился, они все-таки что-то сделали с ним.
Душу затопила такая горечь и боль, что я так и застыла, почти не обратив внимание на вошедшую Марту, и то, что обнажена. Сейчас все, случившееся ночью, показалось мне ошибкой. Страшной, роковой, как будто то была вовсе не я, а какая-то другая девушка.
– Мне жаль, Мадлен, – тихо сказала Марта, останавливаясь напротив.
– Помоги мне добраться до своей комнаты, – я перевела на нее взгляд, отмечая, что она выглядит бледнее, чем обычно.
– Конечно, идем.
…Марта довела меня до комнаты и налила теплую ванну. Сидя в воде, я яростно терла кожу мочалкой, пытаясь смыть прикосновения его губ и пальцев, содрать с нее воспоминания о том, как стонала от наслаждения в умелых мужских руках.
Я с силой ударила по воде, подняв кучу брызг. Дура! Какая же ты дура, Мадлен! Ты же знала, когда бежала обратно к тому озеру на поляне, что он уже не отпустит. Знала, входя к нему в источник в пещере, что демон не устоит. И сама… не устояла.
Я до крови закусила губу, задрав голову вверх. Не плакать. Только не плакать. Одна ночь ничего не значит. Их магия вряд ли успела изменить меня настолько, что я стала зависимой от Геральда. По крайней мере, прислушиваясь к себе, я ничего такого не ощущала, кроме щемящей душу тоски.
Но ее можно списать и на другое. Разочарование… в себе. И беспокойство за магию. Даже если они что-то сделали с ней, я найду способ все исправить. Отправлюсь к верховной, брошусь ей в ноги, буду молить о помощи. Она мудрая, дружила с моей бабушкой, возможно, что-то подскажет. Или найду другой источник магии, подальше отсюда, который исцелит меня и вернет все как было.
«А воспоминания тоже попросишь убрать?» – прошептал внутренний голос, и я медленно покачала головой. Нет. Воспоминания обо всем произошедшем навсегда останутся со мной, тяжким грузом лежа на душе.
Из купальни я выходила, почти полностью придя в себя – так мне, по крайней мере, казалось. С решимостью продолжать бороться за себя и свою свободу. Но все спокойствие осыпалось осколками льда, стоило мне переступить порог комнаты и увидеть Кайдена, сидящего в кресле, и смотрящего прямо на меня жутким немигающим взглядом.
*****
Я застыла, не в силах сдвинуться с места, судорожно стиснув полы халата на груди. Он же тоже все уже знает, все понимает. Он… отпустил меня, потому что знал: меня тяготит внимание Геральда. Верил мне, а я… я провела ночь с его братом, и теперь… Милостивая Брана, помоги!
Видеть глухую ярость и затаенную горечь в этих черных глазах было мучительно больно. «И ты еще не знаешь о том, наказал ли его отец за помощь в побеге, простил ли брат…» – добавил терзаний мой внутренний голос.
– Прости… – я опустила голову, не зная, что еще говорить.
– Не извиняйся, малышка. Я догадывался, что все так и будет.
– Потому что я слишком слаба? – я грустно усмехнулась.
– Нет, потому что Гер пошел бы на все, чтобы вернуть тебя… И я тоже… – добавил он тише.
– Кайден, пожалуйста, прости меня, – слезы сами покатились из глаз, когда я бросилась в объятьях демона. Больше всего на свете желая сейчас почувствовать, что я кому-то нужна, что кто-то меня жалеет, переживает за меня. Демон гладил меня по спине, волосам, баюкая в кольце своих рук, даря так необходимую мне сейчас поддержку.
– Ну все, не плачь, малышка. Не плачь.
Я кивнула, уткнувшись носом в его камзол, но слезы продолжали течь помимо моей воли.
– Будешь плакать дальше, у тебя распухнет нос и покраснеют глаза, – Кайден, кажется, пытался отвлечь меня, и это у него получилось. Так он… не злится на меня?
– Я не могла оставить его там, один на один с диким зверем, – прошептала, шмыгая носом. Не то пытаясь рассказать, как все было, не то оправдаться.
– О, да, я наслышан. Ты у нас храбрая, да? Отец тоже был весьма доволен.
Что!?
Я медленно отстранилась от Кайдена, настороженно глядя на него.
Как он сказал??
– Что значит «у нас»? – голос предательски дрогнул.
– Умница, – демон привычно оскалился. – Догадалась?
– Нет, – разум отчаянно цеплялся за прошлую жизнь, такую спокойную и понятную, не желая осознавать пугающую истину. – Нет, – я медленно отступила на шаг.
– Да, Мад-лен, – демон улыбнулся едва заметной хищной улыбкой, и в глазах его вспыхнула опасная тьма. – Да, ты все правильно поняла. Ты одна из нас. Полукровка, но не суть. Ты все равно демоница.
Я медленно покачала головой, услышав, наконец, то, о чем уже давно догадывалась сама. В какой момент это произошло? Наверное, еще в вечер знакомства с Кайденом, когда мне стало дурно от подавляющей силы, бушевавшей вокруг. Ее чувствовала только я, другие сестры не замечали.
И мой медальон – не было сомнений, что он принадлежал демонам и, скорее всего, маме подарил его кто-то из них. Ну и наконец, моя магия обольщения. Она ведь очень похожа на магию демонов, не зря Арман в тот вечер в парке так подозрительно смотрел на меня.
– Ты ловишь наши эмоции, слишком ярко чувствуешь нашу силу, – будто в подтверждение моих мыслей заговорил Кайден, проницательно глядя на меня.
Он ведь тоже всегда очень остро чувствовал все, что и я, да? Жуткая способность, если вдуматься.
– Что со мной будет теперь? – я, наконец, разлепила пересохшие губы.
– Не знаю, малышка, пока не знаю, – во взгляде его вновь проскользнула затаенная горечь и… что-то еще, но демон быстро отвел глаза, и я не успела понять. – Скоро к тебе придет император, и я хочу, чтобы ты пообещала мне одну вещь…
– Какую?
Я готова была услышать все что угодно. Например, чтобы не прекословила ему, своему повелителю. Или, наоборот, чтобы активно возражала, что
