Разумеется.
— Опрометчивое решение.
— Ладно! То хорошо, что хорошо кончается… А в самом деле лихо ты срубил этого вахлака! Есть сноровка, видно.
— Было дело. Занимался боксом. До второго юношеского дошел. Больше не выступал, но тренировался усердно. Нужно по жизни.
— Подтверждаю…
Таким манером беседуя, мы уже подошли к крыльцу, на котором стояли два африканца. Один какой-то новенький незнакомый, а другой — Муса из Сенегала, звезда общаги и окрестностей. Его вся округа знала, включая бабушек у метро, торговавших там всякой мелочью.
Муса учился в нашей академии уже третий год. Ну как учился? Бухал в общаге, да так, что никакому финну или англичанину не угнаться. Впрочем, надо признать, что никаких запоев у него не было, просто каждый день пьяный и, можно сказать, на позитиве. В хорошем настроении, хоть и ругательном. Но это связано у него с изучением русского языка: так ему проще было практиковаться. Вот он и практиковался, ходил, пошатываясь, по округе, поливал пространство безадресной матерщиной.
При всем своем пьянстве Муса был изрядный пижон. Волосы не ленился заплетать в бесчисленное множество косичек, каждую из которых украшал какой-нибудь яркой тряпочкой или резинкой — благодаря чему голова студента издалека напоминала небольшую клумбу из чернозема. Кроме того, на Арбате или Бог знает где, он приобрел офицерскую военно-морскую шинель, которая ему страшно понравилась: два ряда золотых пуговиц на вороном сукне… Красота! С октября по апрель наш африканский гость с ней не расставался, вернее, каждую осень покупал новую. Деньги вообще у него водились, и даже сверх того. Как говорится, куры не клюют. Видать, семья богатая или целый клан у них там, шут их знает. Непонятно лишь, зачем им надо бессмысленно тратить средства на бездельника… Ну, у богатых свои привычки, что правда, то правда. Правда и то, что Муса считал себя набожным мусульманином. Каждую неделю кричал во все горло, что в пятницу поедет в мечеть на Проспект Мира, но добирался только до ларьков со спиртными напитками, после чего маршрут менялся, а сам богомолец зачастую оказывался нетранспортабелен. А в целом парень он был контактный, добродушный и гуляй-душа. Сильно подозреваю, что многие из обитателей общаги брали у него деньги взаймы — без возврата, конечно.
— Привет, Муса, — сказал Вадим. Он с сенегальцем общался почти по-дружески.
— Пир-ри-фет… — с трудом проворочал языком тот.
— В мечеть не поехал, что ли? — подколол Гранцев.
Муса горячо и не очень разборчиво залопотал что-то — я понял лишь, что «дел много было». Зато в следующую пятницу…
— Понятно, — Вадим махнул рукой. — И каждую пятницу, лишь Солнце закатится… Ну, бывай здоров!
Мы прошли в холл, дождались лифта, и пока поднимались, созрело во мне одно умозаключение. Но я, естественно, трезвонить не стал, а когда вышли, сказал негромко:
— Слушай, Вадик. Ты этот трофейный нож дай-ка мне. Покажу кое-кому.
— В милиции?
— Ну, не совсем… — затемнил я. Но земляк усмехнулся:
— Да ладно! Знаем, как вы плохо в шашки играете… То есть, особо опасных задерживаете…
Вот, блин. Уже поплыли по району сведения о моих подвигах. Откуда? Дядя Коля протрепался?..
— Откуда информация?
Гранцев подмигнул:
— Каждый магнат — это разведка и контрразведка в одном лице! Тренируюсь постепенно… Кстати! Ты над мои предложением подумал?
— Насчет сотрудничества?
— Его самого.
— Конечно, — сказал я, хотя по правде, и не думал. Не до того было. Но счел, что согласиться выгоднее. Это меня ни к чему не обязывает, а дальше видно будет.
— Результат?
— Да.
— Хороший разговор, — похвалил Вадим. — В духе спартанцев.
— А ты, никак, себя уже магнатом ощутил?
— Готовлюсь, — ответил он так, что непонятно, шутит или нет. И тут же добавил: — Зайдем ко мне минут на пять.
— Ладно.
Я про себя слегка удивился, но вида не подал.
Блок Гранцева находился почти в противоположном конце коридора. Почти напротив — женский отсек, где в числе прочих проживала известная Татьяна. Именно в этой двери щелкнул замок, сама дверь открылась и предъявила нам… Ирину.
Видно, к Татьяне заходила в гости. Они дружили.
— Привет, Ира, — как-то суховато молвил Вадим.
— Привет, — доброжелательно сказал я.
— Здрассь… — пробурчала не слишком любезно данная особа, норовя прошмыгнуть мимо. Но я не дал ей такого шанса.
— Слушай, Ир, есть у меня к тебе дело! Зайду?
Она так зыркнула глазами — как молнию метнула! Но скандалить поостереглась.
— Зачем?..
— Ну есть дело. На месте объясню. Через час примерно.
И мы вошли к Вадиму.
Как подобает уважающему себя аспиранту старших курсов, жил он в комнате один. В «трешке». Там все было прибрано, застелено, аккуратно расставлено и разложено. Видно было, что жилец поддерживает строгий порядок.
— Ты знаешь… — как-то с оттенком эпоса начал Вадим, после того, как мы присели, — насчет разведки-контрразведки я не так просто брякнул… Дед мой, отцов отец, служил в КГБ. А раньше это называлось МГБ, а еще до того НКВД, НКГБ… но ладно, не суть. Покойник уже, в восемьдесят третьем помер. Закончил замом в областном управлении. Полковник. Так вот…
Так вот: дедушка-чекист, человек был, видимо, неглупый, стремившийся все вокруг себя анализировать и делать выводы. Он написал нечто вроде мемуаров, сам отпечатал на машинке, сам переплел — получилась неизданная книга в одном экземпляре. Естественно, никому о том ни слова, только перед кончиной сыну-партийному работнику. Своего рода советский Карнеги: как правильно выстроить жизнь в России с учетом наших реалий. Обкомовец, естественно, хранил манускрипт под покровом тайны, как спартанский мальчик. При этом вполне толково использовал отцовские рецепты в службе и карьере… После распада СССР режим секретности с фолианта можно было снять, что отставной обкомовец и сделал, передав сокровищницу мудрости уже своему сыну.
— Вот! — Вадим потряс «амбарной» книгой в потертой клеенке болотного цвета. — Хочу тебе дать. Почитай. На мой взгляд, полезно. Ну и твое мнение хотелось бы услышать.
— Ладно, — согласился я, подумав, что и вправду оно того наверняка стоит. Что Вадим уже сейчас неглупый парень, я знал хорошо. А главное — в нем есть здоровая жизненная сила, нечто такое брутальное, коренное, свирепая энергия мироздания. Должно быть, это и делает людей олигархами, полководцами, правителями… — Беру! — и улыбнулся.
Он кивнул.
— Чаю хочешь? — прозвучало неожиданное предложение.
Но я отказался. Я
