Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
никем не довольна. К черту Истон за то, что она прочитала мое сообщение с мемом, где Адам Драйвер бьет стенку, и не ответила. Она в принципе не поддерживает все мои попытки вновь начать общение. К черту Сабрину и Дарси за то, что недовольны моим присутствием в доме, за который я выплачиваю ипотеку. К черту Тану, Эмиля и Дефне за то, что согласились участвовать в этом кукольном спектакле, где меня тупо дергали за ниточки. И к черту Нолана за…
Он даже не стоит того, чтобы о нем думать. Я осталась одна наедине с людьми, которые меня ненавидят, с людьми, которых ненавижу я, и, конечно, экзаменом на получение сертификата механика, на который наконец записалась. Когда все начиналось, я ставила себе только одну цель – не отказаться изучать гамбит Стаффорда[52], не влюбиться в лжеца-манипулятора, а обеспечить будущее своей семье.
И вот я вернулась домой. Забыла про шахматы. Ничего меня не отвлекает. Я контролирую свою жизнь.
Утро я обычно провожу в центре тестирования, с головой погрузившись в задания с вариантами ответов про подогрев и кондиционирование. Про автоматическую коробку передач. Про то, как починить двигатель, и общую производительность автомобиля. Тормоза, подвесные колодки, рулевой механизм. Электронные системы управления.
Потом иду за бабл-ти и тайком проношу напиток в библиотеку. Я пробила новое дно и теперь вру семье, что хожу на работу, а это значит, мне где-то надо убивать время до пяти вечера. По крайней мере, я наконец вернулась к книжному марафону по Гарсии Маркесу. Остальные участники нашего онлайн-клуба перешли на Харуки Мураками аж в декабре, но я не собираюсь сдаваться.
Ну, или так думаю.
Мы с Дарси сидим в машине уже двадцать минут, когда я понимаю, что с меня довольно.
В любой другой день я с удовольствием подождала бы Сабрину, пока она зависает со своими друзьями с дерби, даже несмотря на минус девять за окном. Мы с Дарси отрывались бы под песни с KIIS FM, меняя слово «любовь» на «пук». Но Дарси или слишком зла на меня за то, что я отказываюсь обсуждать с ней шахматы (идет четвертый день молчаливой забастовки – она и правда взрослеет), или слишком увлечена чтением «Тебе стоит увидеть меня в короне»[53], чтобы обращать на меня внимание. Я могла бы позалипать в телефоне, но выучила свой урок: когда тобой особенно заинтересованы журналисты, в интернет лучше не заходить.
Так что я вылезаю из машины и кричу через полупустую парковку:
– Сабрина! Пора ехать!
– Ага, – она хихикает, глядя на то, что показывает ей Маккензи в своем телефоне. – Еще секундочку.
– Я дала тебе секундочку десять минут назад. Затаскивай свою задницу в машину.
Сабрина закатывает глаза и демонстративно вздыхает. Я делаю вид, что ничего не замечаю. Маккензи наклоняется, чтобы что-то шепнуть на ухо Сабрине, та что-то бормочет в ответ, и они обе смеются, смотря в мою сторону… Этого я игнорировать не могу. Чувствую, как внутри закипает гнев, и напоминаю себе, что ей всего пятнадцать. Да, ее лобная доля еще представляет собой кусок теста. И если они с Дарси во время поездки домой предпочитают обсуждать «Ривердейл», а меня в разговор не допускают, я не против.
Просто впиваюсь в руль с такой силой, что костяшки белеют.
– В субботу мне нужно к Тотове, – говорит Сабрина, когда мы уже дома и я копаюсь в морозилке в поиске остатков курицы.
– Как насчет «пожалуйста»? – бормочу я.
– Не с тобой разговариваю.
– Что ж, мама не повезет тебя…
– Новые лекарства прекрасно помогают, – мама улыбается Сабрине. – Я тебя подвезу.
– Круто. – Сабрина целует маму в щеку, и они обе исчезают в коридоре.
Я в одиночестве принимаюсь нарезать овощи, чтобы потом приготовить их в мультиварке, размышляя о том, что, возможно, пока меня не было, семья переросла не только потребность во мне, но и желание быть со мной.
Задаюсь вопросом, что еще отняли у меня шахматы.
Мама, Дарси и Сабрина болтают в гостиной – это их новая традиция, судя по всему: они так делают каждый день после школы.
Кто-то стучится в дверь. Я вытираю прилипший к пальцам зеленый лук и иду открывать, думая, что это миссис Абебе пришла, как обычно, попросить отогнать машину с проезда.
Но все гораздо хуже. Настолько хуже, что я выхожу на улицу и захлопываю за собой дверь. На мне только футболка – в такой мороз она, мягко говоря, не спасает, но отчаянные времена требуют отчаянных мер.
– Что ты здесь делаешь?
Оз неторопливо осматривает крыльцо, руки в карманах брюк от «Бёрберри», верхняя губа скривилась в подобии отвращения.
– Ты что, здесь живешь?
– Ага, – я хмурюсь. – А где живешь ты? В высотке на Манхэттене?
– Да.
Даже не знаю, чего я ожидала.
– Ладно, поздравляю. Ты здесь с какой-то целью, Оз?
– Просто зашел поздороваться. Если получится, немного поболтать, – он пожимает плечами, не отрывая глаз от сломанного батута. – Хотел проверить, вдруг ты уже готова вытащить голову из задницы.
Моргаю:
– Извини?
– Вдруг тебе надоело вести себя как капризный кусок дерьма, который думает, что он один против целого мира. Может, есть улучшения?
Я снова моргаю:
– Послушай, я знаю, что грубость – твое второе имя, но…
– Я думал, это твое второе имя.
– Извини?
Его зеленые глаза темнеют.
– Тебе за последнюю неделю случайно не приходило в голову, что решение превратиться в страуса из-за самого большого скандала, который ФИДЕ видела за последние тридцать лет, может негативно сказаться еще на ком-то, кроме тебя?
– Я не имею никакого отношения к произошедшему. Кох смухлевал – обращайся к нему, – каждое мое слово вырывается морозным облачком. – Я завязала с шахматами.
– Ну да, как же. Плак-плак, твой парень платил тебе зарплату, ничего не попросил взамен и не сказал об этом. Это стоит того, чтобы выплакать чертову реку размером с Нил.
Я напрягаюсь:
– Ты понятия не имеешь, что…
– И мне наплевать. Хочешь злиться на Сойера, потому что он что-то скрыл от тебя? Вперед. Выброси его приставку из окна, мне насрать. – Оз подходит ближе. – Я здесь для того, чтобы поговорить о Дефне и о том, что она сделала для тебя, чтобы ты потом разрушила ее жизнь.
– Я ничего не разрушала… – обхватываю себя руками. По ним бегают стайки мурашек. – Это не так.
– Она твой тренер и менеджер. Именно поэтому ФИДЕ беспрерывно атакует ее, пытаясь заставить подтвердить твое участие.
– Что ж, мне жаль, но с шахматами покончено, как и со всем, что с ними связано. Пусть скажет им, что я не приеду.
– О, ну да, конечно. Так она им и скажет. «Простите, ребятки, Мэл поругалась со своим парнем, так что не сможет приехать». Это ведь никак не повлияет на ее репутацию в шахматном сообществе. Любой может заявить игрока, который потом исчезнет с лица земли. Она из кожи вон лезла, чтобы ты попала на все эти турниры. И чем ты ей отплатила?
– Подожди… что? Такого не было. Я участвовала только в открытых турнирах.
Оз усмехается.
– «Открытый» не значит, что туда может попасть любой. Все равно есть процедура отбора, необходимо доказывать свою квалификацию, которой у тебя, на секундочку, не было. Дефне пришлось постараться, чтобы тебя допустили на соревнования в Филадельфии и Нашвилле. Она оплатила твою поездку и позволила тебе оставить себе весь выигрыш. И сейчас ФИДЕ думает отнять у «Цугцванга» лицензию, потому что лучший игрок Дефне отказывается участвовать в чемпионате мира, – он прожигает меня испепеляющим взглядом. – Напомни, пожалуйста, почему?
Внутри меня закипает гнев.
– Дефне мне лгала.
– Ну да, – Оз закатывает глаза. – И как именно?
– Она не сказала, что Нолан дал ей деньги.
– Это при условии, что ты у нее спросила. Какой отвратительный поступок.
– Я не спрашивала, но…
– Конечно, ты не спрашивала. Тебе сказали, что деньги пожертвовал некий меценат, и у тебя не возникло никаких вопросов, но теперь ты считаешь, что имеешь моральное право подставить Дефне.
Я бросаю на него взгляд, полный ненависти.
– Оз, что ты вообще здесь забыл? Откуда знаешь все эти подробности? Зачем Дефне тебе об этом рассказывать?
Он смотрит на меня, как на жирафа, до которого все
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
